Дети разбитого зеркала. На восток - страница 35

— Вот как, — отстранённо отвечает Фран, прислушиваясь, как незнакомая тянущая боль просыпается глубоко внутри живота. Ощущение словно бы идёт из глубокой древности, сквозь чужие прежние жизни присоединяя её к неведомой цепочке поколений. Голоса и сила крови, давно ставшей землёй, отзываются в её крови.

… И она думает: вот на что это похоже, быть женщиной.

Недавней звёздной ночью зелье, секрету которого Энтреа был обучен с детства, подарило ему очень странное видение.

Стена ночного леса и две фигуры над лоснящейся чёрным лаком водой, одна в подвенечном платье, другая во вдовьем покрывале. Они похожи друг на друга, но та, что в тёмном, напоминает лицом госпожу Ифриду — и обе они зовут его к себе.

— Кто вы? — спрашивает Энтреа.

— Я твоя мать, — отвечает женщина в светлом.

— Одна из трёх, — насмешливо откликается другая, — пустой и обманчивый призрак. Разве не помнишь, дитя, кто была твоей матерью все тринадцать лет? Потерянный птенец, был ли ты несчастлив в своём доме?

— Беда моя не призрачна. Мне казалось, моё проклятие — родить младенца, вышло, что худшее — его утратить.

— Призрачны обе, — произносит голос за спиной Энтреа и чья-то рука опускается ему на плечо, — лишь тени той силы, что спит на дне озера.

— А ты?

— Я тот, кто хотел бы, чтоб было иначе.

Энтреа видит рядом с собой белое пятно лица, рассечённое тёмной полосой повязки на глазах.

— Разбудить Даму Чёрного Озера? Кто она? Матушка… Госпожа Ифрида не всё мне рассказала.

— Потерянная богиня. Наар, Ангел зелёного огня. Сестра и супруга Ангела Хаоса и превращений. Свет в его мраке. Утраченное звено радуги. Одна из Божественных сил, отлучённая от мира, его незаживающая рана.

— Я не понимаю.

— Когда человеческая воля разбила Зеркало, в мир явилось семь Божественных Сил. И одна из них, заключавшая в себе всю безграничность свободы человеческих помыслов и поступков, будучи отделённой от остальных и незащищённой полнотой божественной власти, притянула из бездны мрака-до-творения тёмного и опасного двойника. Так люди получили свободу безумия, небытия и разрушения, свободу обойти божественную волю. Так началось падение этого мира.

— Но после Великой Битвы и Затворения демонов силы хаоса были остановлены, а их владыка изгнан.

— Какой ценой? Об этом не очень принято говорить и тайну крепко охраняют, но, чтобы сделать Затворение возможным, суду Шестерых потребовалось приговорить и похоронить безвинную, светлую, божественную половину Ангела Хаоса — Наар, свежий ветер, несущий перемены.

— И что в этом плохого?

— Вонь. Запах разложения. Этот мир гниёт уже давно, и тление коснулось даже богов, всё больше забывающих, кем они были и кто они есть на самом деле.

— А при чём тут я?

— Ты можешь всё изменить. Дама Озера ждёт тебя, ты — лучший из её снов за последние три тысячи лет. Ты и твой роковой друг, встречи с которым ты жаждешь. И ещё — в Ашеронском лесу для тебя приготовлен подарок. Вот и всё, что я должен тебе сообщить.

— Постой!

Тела призрачных женщин медленно таяли в воздухе. Неведомый собеседник тоже начинал удаляться, погружаясь в незаметно подступивший со всех сторон влажный холодный туман.

— Ответь ещё на один вопрос! Одна мать родила меня, другая вырастила. Кем была третья?

— Никем, — коротко отозвался голос из тумана, — женщиной, которую считал твоей матерью человек, которого ты считал своим отцом.

— И что с ней стало?

— Она мертва. Убита тринадцать лет назад жрицей Ордена Чёрного Озера. Той, что тебя воспитала. Ты разве не знал?

…Госпожа Ифрида действительно не всё ему рассказала. Он мог бы догадаться. Он чувствовал какие-то пустоты во время их последнего разговора, но был слишком взволнован, чтобы всё обдумать.

Она была необыкновенно красивой в тот день.

— Оставим в покое Энану. Мы служим другой богине.

— Мы?

— Орден. Мы ждали тебя много сотен лет. Я всегда говорила тебе, что ты особенный. Знамения, расчёты, пророчества — всё сошлось, и в указанный час в день затмения мы отыскали тебя. Все знаки на теле младенца совпали с предсказанными, все обстоятельства.

Мне выпала великая честь — заботиться о тебе, господин, и устроить так, чтобы сбить со следа тех, кто мог тебе навредить. Было нетрудно пойти прислугой в дом, где ожидали первенца и подменить новорождённого. А потом хозяйка дома умерла, и я заняла её место. Всё это время я была с тобой, учила тебя всему, что знаю сама. Надеюсь, я делала это хорошо, и теперь мои слова не могут ранить тебя, как было бы с человеком слабым и сентиментальным. Для меня будет счастьем и дальше служить тебе и увидеть тебя во всей твоей славе.