Дети с улицы Мапу - страница 4

— Если бы я так вела себя, — говорит про себя Шуля, — она бы кричала на меня. А им, взрослым, все можно.

Мать рассказывает отцу, что она слышала, будто немцы уже перешли границу и приближаются к Ковно, а русские отступают. В ее глазах страх. Отец пытается ее успокоить и говорит, что отступление русских — только маневр. Он закуривает папиросу, и Шуля видит, что руки у него дрожат.

«Нехорошо сегодня дома», — думает Шуля и выскальзывает во двор.

В саду, под березой, собралась уже вся компания.

Ханеле, дочь портного Когана, пришла со своей куклой Риной. У Рины длинные русые косы, голубые глаза и красное платье.

— У нас много-много тряпок, — объясняет Ханеле, — потому что моя мама шьет. Когда я вырасту, я тоже буду шить. Тогда сошью для Рины много платьев. И для ваших кукол тоже сошью.

— У нас сегодня очень грустно, — говорит Шуля.

— А у нас очень весело. Много людей приходит, — хвастает Этеле. — Все забирают материал, который принесли для шитья.

— Почему? — спрашивает Ривкеле.

— Почему? Всегда она спрашивает «почему», — сердито кричит Шмулик. Война ведь, нельзя оставлять материал.

— Мой папа говорит, что нужно бежать отсюда: немцы идут, — вмешивается в разговор Давид.

— Сразу бежать? — презрительно отвечает Шмулик. — Нельзя бежать, нужно дать им как следует!

Он один из самых старших в компании, и потому считает себя знатоком по всем вопросам. Но Шуля полагает, что немцы сильны.

— Неправда, — прерывает ее Давид, — самые сильные русские. У них есть огромные танки. Папа говорит, что нужно уезжать в Россию.

— Ну и уезжайте, жиды, уезжайте в Россию, чтоб и духа вашего здесь не осталось!

Это говорит Ионас, старший сын дворника. Он как из-под земли вырос. Руки в карманах, в глазах злоба и издевка. Дети смотрят на него и удивляются: откуда эта злость? Что плохого сделали они ему, за что он их так? Непонятный страх охватывает детей.

Шмулик взрывается:

— Поедем куда хотим и будем там, где хотим.

— Смотрите, какой герой! Увидим, что ты запоешь завтра, когда сюда придет Гитлер! «Жид капут!» — кричит Ионас, проводит рукой по горлу, как будто режет, и поворачивается к ним спиной.

Дети остолбенели. Никогда Ионас не говорил так с ними. Всегда считали его своим другом. Его младший брат Юозас играл с ними в саду. Не один раз Ионас делал для них разные игрушки. Маленький столик и темно-зеленая скамейка — тоже дело его рук. Всегда они угощали его конфетами. Что с ним, с Ионасом? Откуда вдруг эта ненависть?

День клонился к вечеру. Солнце еще поблескивало за облаками. Его последние лучи скользнули по крыше дома напротив, листья березы посерели, а ствол стал чуть фиолетовым. За оградой садика стоял Юозас, младший сын дворника, смотрел на детей и молчал.

— Юозас, иди сюда! — позвала его Этеле. Но Юозас не двинулся с места. Он смотрел на детей и молчал. Только низкий дощатый заборчик отделял их от него, но все почувствовали: Юозас больше не перепрыгнет через заборчик, не придет в сад играть с ними.

— У меня сегодня день рождения. Мне исполнилось одиннадцать, сообщила Ривкеле детям. — Приглашаю всех к себе.

— Будут вкусные вещи? — спрашивает Этеле.

— Будет вкусный торт — шоколадный, я сама испеку.

— Ты умеешь печь? — удивляется Шуля.

— Сегодня научусь. Мама сказала, когда мне будет одиннадцать лет, она научит меня печь и варить. Девочка должна все уметь. Так говорит мама.

— А моя мама говорит, — возражает ей Шуля, — что это совсем не так важно. Готовить можно научиться потом, когда… ну, когда женятся. А сейчас нужно учиться.

— Неверно, — качает Шмулик головой, — девушка должна уметь готовить прежде, чем она выйдет замуж.

— Совсем не нужно, — стоит на своем Шуля, — моя мама не умеет готовить, а она замужем.

— А кто готовит для тебя и твоего папы? — спрашивает Этеле.

— Уршула.

— А когда не будет У вас Уршулы?

— Почему не будет? Будет…

— Вы говорите, как малые дети, — вмешивается в разговор Сролик, презрительно глядя на них. — Девушка должна уметь готовить, печь и шить. Но она не обязана все делать. Она даже может быть врачом, как наша врачиха в школе.

— Парень тоже должен уметь шить, — вставляет задумчиво Шуля.