Дети с улицы Мапу - страница 49

«Беги, дочка, в монастырь, к сестре Терезе». Но где этот монастырь? Кажется, на другом конце города. Как туда добраться?

Шуля снова побежала, и ей стало теплее. Снегопад прекратился, небо прояснилось, высыпали звезды.

Все труднее становилось дышать, чаще и острее кололо в боку.

То и дело она останавливалась, чтобы перевести дух, и с трудом снова пускалась бежать.

«Что со мной? Заболела? — подумала она со страхом. — Если так, то я пропала».

Улица. С двух сторон высокие дома. В сером свете раннего утра они выглядят как чудовища.

— У всех есть дом… Люди спят в своих постелях. Одна я на улице. Мама, мамочка… — плакала она потихоньку, продолжая идти.

Вот и высокая стена с зелеными железными воротами. Шуля сделала еще несколько шагов и по колено провалилась в сугроб.

Вдруг она почувствовала, что стена покачнулась, железные ворота колыхнулись и всей тяжестью нависли над ней — вот-вот обрушатся на нее… Она хочет отбежать и не может сдвинуться с места.

— Мама, мамочка, — тихо шепчет она и опускается в снег у ворот.

А мать Шули в это время неподвижно лежала на улице позади больницы, и снег вокруг нее алел от крови…

После того, как Шуля с матерью выбрались из гетто, Шмулик и его мать остались одни в квартире. Теперь пребывание в гетто еще больше тяготит Шмулика. Вечером, вернувшись с работы, он тоскливо бродит из угла в угол. Мать поднимает на него потускневшие глаза с покрасневшими от слез и бессонницы веками. Без слов ставит перед ним тарелку жидкого супа и молча уходит в свой угол.

У Шмулика сердце болит за нее. Хочется обнять ее, шепнуть ей на ухо слова утешения, но голос не слушается его. Однажды, решившись, он спросил: «Есть какие-нибудь весточки от Ханеле?» Однако мать изменилась в лице, услышав его вопрос, и он опустил голову и замолчал.

Сегодня его завернули от ворот, и он не вышел на работу. Шмулик сразу почувствовал, что приближается «акция». Страх смерти охватил гетто. Правда, улицы были пусты, но несмотря на это казалось, будто толпы людей бегут по ним, крича и толкаясь, в поисках спасения.

Подойдя к дому, он увидел, как литовские полицаи рассыпались по улицам гетто, врывались во дворы.

Мать стояла посреди комнаты, то укладывая что попало в узел, то снова вытаскивая вещи, не соображая, что она делает.

Он знал: жители их квартала должны выстроиться на площади. Если кого-нибудь найдут в квартире, застрелят на месте.

Шмулик стоит рядом с матерью среди сотен евреев с узелками и мешками. Вначале он поглядывал во все стороны, ища знакомых, но вскоре перестал. Летнее солнце печет голову. Мучает жажда. В передних рядах слышны крики: «Воды!» Кто-то падает в обморок.

Шмулик глянул на мать: она сидит на земле, положив голову на узел. Уснула? Или в обмороке? Солнце заходит. По небу плывут пурпурно-фиолетовые облака, постепенно становясь синими, затем серыми и наконец черными.

После жаркого дня ночь кажется холодной. Шмулик сел на землю рядом с матерью, прижавшись к ней спиной, и заснул.

Его разбудила мать. Мальчик вскочил на ноги и забросил узел на плечо. Передние ряды уже двинулись. Задние подталкивают их вперед.

— Куда?

Шмулику трудно понять, что происходит впереди.

Ругань полицаев, стоны евреев, плач.

Они останавливаются возле товарного вагона. Шмулика быстро втолкнули в вагон и прижали к стене. Дверь с грохотом захлопнулась. Удары молотка — и темнота кругом.

Где мама? Он не видел, чтобы она влезла в вагон.

— Мама! — отчаянно зовет он. — Где ты?

— Здесь, сынок, здесь!

Мать стоит возле него, но он ее не видит, только слышит ее голос и ощущает теплую руку.

«Куда нас везут?» — сверлит в мозгу. Раздающийся в темноте плач скорее раздражает, чем пугает его. Какая-то женщина стучит кулаками в закрытую дверь вагона и бьется головой о стенку.

Страшные слова «Девятый форт» облетели вагон.

Понемногу глаза Шмулика привыкли к темноте вагона. Сквозь щели в стенках проникает слабый свет. Шмулик различает своих соседей по вагону. У стены, сквозь которую проникает свет, он видит сапожника Хаима из своей бригады и его жену Хану.

Шмулик замечает, что Хаим перешептывается с двумя соседями. Он решает пробраться к сапожнику. В бригаде Хаим был известен как ловкий парень. Не раз помогал он Шмулику выбраться из рядов и ускользнуть от всевидящих глаз полицаев.