Дети с улицы Мапу - страница 51

Лес становился все гуще, все меньше попадалось пней. Темно — хоть глаз выколи. Время от времени подает голос ночная птица, оглушающе квакают лягушки.

«Не залезть бы в болото» — с опаской подумал Шмулик, осторожно ставя ногу на кочку.

Высокая лесная трава путается в ногах. Сосны и ели сменились лиственными деревьями с густой кроной. Шмулик понял, что сухой сосновый бор остался позади и что впереди болота.

Ему вспомнились рассказы, которые приходилось слышать в детстве о болотах, засасывающих людей бесследно.

Шмулик очень устал, с трудом передвигает ноги. Голова будто свинцом налита. Усевшись на землю под раскидистым деревом, он прислоняется головой к стволу и тут же засыпает.

Проснулся он от странного ощущения, что кто-то есть рядом с ним. Открыл глаза. Хотел было вскочить и бежать, но не мог двинуться с места. За ночь раненая нога распухла. Волоча ее за собой, Шмулик пополз в заросли папоротника.

Солнце уже высоко стояло в голубом, без единого облачка, небе. Внутри у Шмулика все горело от голода и жажды. Уже полтора дня у него во рту не было ни крошки.

Запах спелой малины раздразнил его аппетит. Шмулик осмотрелся вокруг, и у него заблестели глаза. На ветках кустов покачивались от легкого ветерка спелые темно-красные ягоды.

Собравшись с силами, Шмулик ползал от куста к кусту. Хватает руками ветку, наклоняет ее к самому лицу, губами собирает душистые ягоды и жадно глотает.

Неожиданно до его слуха донесся звук приближающихся шагов. Мгновенно голод и жажда забыты, и мальчик прячется в густые кусты.

— А вдруг уже заметили? Тогда нет смысла прятаться!

Голоса слышны все громче. Ясно, люди приближаются к его укрытию. Вдруг он весь напрягся: кажется, он услышал еврейские слова.

По телу пробежала нервная дрожь. Догадка подтвердилась: действительно, рядом евреи. Может быть, это те, которые спрыгнули с поезда, ищут здесь убежища?

Шмулик пополз вперед, на голоса. Среди деревьев он увидел серый пиджак и затем всю фигуру сапожника Хаима.

Будто кто подтолкнул его, Шмулик вскочил и бросился вперед.

— Хаим, Хаим! — радостно воскликнул он, забыв об осторожности.

Действительно, это Хаим и с ним один из его компании. Мальчик протянул руки, желая обнять старого знакомого, но его остановил мрачный взгляд сапожника.

— Чего орешь? Ты здесь не дома! — хриплым голосом одернул его.

— Хаим, как хорошо, что я тебя встретил. Был совсем один, — продолжал мальчик уже тише, и протянутые его руки упали.

— Хорошо, хорошо… Каждый из нас тут одинок. Даже если соберется тысяча евреев, все равно будем одинокими.

Шмулик посмотрел на суровое лицо сапожника и спросил дрожащим голосом:

— Хаим, а где твоя Хана?

Лицо Хаима перекосилось от боли.

— Нету… Под колесами поезда…

— Ой, — вырвалось у Шмулика.

— Не жалей, парень… Скоро все встретимся на том свете.

Оба замолчали. У Шмулика одно-единственное желание: не оставаться одному в лесу, избавиться от одиночества, быть в обществе людей, евреев… Некоторое время идут молча бок о бок.

Хаим останавливается, смотрит на мальчика, с трудом волочащего распухшую ногу, отводит глаза в сторону и цедит сквозь зубы:

— Слушай, Шмулик, мы в лесу, среди чужих и врагов… Очевидно, перешли границу Литвы и находимся на территории Белоруссии. В лесу нет доброго дяди или тети, каждый заботится о себе и идет своей дорогой.

Шмулик взглянул на него и не то со страхом, не то с удивлением:

— Хаим, ведь ты не оставишь меня здесь? Я не буду вам в тягость. Ничего не буду просить. Я только не хочу оставаться один.

— Нет, парень. Не будем мы рисковать из-за тебя жизнью. Иди-ка себе своей дорогой. Мы не можем тащить тебя с собой. Перед нами длинный и тяжелый путь, тебе его не перенести.

Шмулик попытался, было, еще что-то сказать, уговаривать их, но они повернулись к нему спиной и исчезли за деревьями.

Только теперь Шмулик ощутил все свое одиночество и беспомощность. Упав на землю и уткнувшись в нее лицом, он горько заплакал.

Шмулик проснулся от острого холода. Его знобило. Он открыл глаза, но ничего не увидел. Абсолютная темень. Ухает филин, квакают лягушки. Шишки, падая, стучат по сухим листьям.