Дети с улицы Мапу - страница 71

Когда в конце улицы показался Шмулик, один из мальчишек швырнул в него камнем в закричал:

— Жиденок, убирайся отсюда, а то немцев позовем!

Незнакомец поднял глаза от листка и посмотрел на мальчика, который хотел свернуть в сторону.

— Что это за оборванец?

— Путается тут под ногами…

— Из Сосновки; говорит, будто он русский, с востока.

— Из Сосновки? — насмешливо повторил старший.

— Верно, из разбойничьего племени он. Может, он им отсюда сообщения доставляет?

— Должно, шпионит, — добавил кто-то.

Незнакомец снял с плеча автомат. Мужики стояли по сторонам и таращили глаза с жадным любопытством, предвкушая потеху.

Шмулик не стал дожидаться. Вдруг он почувствовал прилив силы в усталых ногах. Все его тело напряглось как пружина. Одним прыжком он перемахнул через забор, отделявший его от соседнего проулка, и побежал, подгоняемый автоматными очередями. Остановился он, чтобы перевести дух. Деревня осталась далеко позади.

Шмулик стоял в чистом поле, покрытом белым снежным покровом. Перед ним — широкая дорога, тоже тонущая в белизне. Снег сыпал с самого утра и заметал все следы. Неподалеку перед ним темнел лес.

— Вернусь-ка я в Сосновку, авось найду там деда Кароля, — мелькнула мысль в усталом мозгу.

Нет… Дед Кароль ненавидит партизан, он ведь и послал меня сюда, в эту деревню убийц.

— Сяду отдохну, — решил Шмулик, но вспомнил, что если заснешь, можно замерзнуть и больше не встать. Необходимо добраться до партизан. «Наверняка найду их в лесу», — подумал мальчик и зашагал по дороге к лесу.

Когда он добрался до опушки леса, позади нео уже исчезли последние огоньки деревни. Шмулик почувствовал, что всеми его членами овладевает слабость, которую он не в состоянии преодолеть. Он прислонился к одинокой сосне, росшей на развилке дорог, но тут же опустился на землю, и его глаза закрылись сами собой.

Разбудило его то ли карканье вороны, то ли шорох приближавшегося к нему зверя. Шмулик раскрыл глаза. За деревьями послышался треск сухих веток и легкие шаги, которые поглотил мрак ночи. Шмулик стряхнул снег с рук и плеч. Голова кружится, все члены ноют. Он попытался дыханием отогреть застывшие руки. Страшно болят пальцы ног. Шмулик сел на камень и попытался размотать портянки, но они примерзли к подошвам.

При свете луны мальчик увидел, что из пальцев ног сочится мутная жидкость.

Шмулик вспомнил одного еврея, который вернулся в гетто из рабочего лагеря с отмороженными пальцами. Спустя некоторое время пальцы почернели, и их пришлось отрезать. Отчаяние охватило мальчика.

— Мама, мамочка…. Зачем я не поехал с тобой?! — тихо заплакал он.

Вдруг ему показалось, что он слышит людские голоса и конский топот. Он вгляделся в темноту и увидел запряженные парой лошадей сани, легко скользящие по снегу. Партизаны! У него замерло сердце. А если это полицаи, возвращающиеся с погони за партизанами? Над санями торчали стволы трех винтовок.

«Побегу к ним, будь, что будет… Пусть лучше застрелят», — сказал он себе и побежал навстречу лошадям. При лунном свете он отчетливо увидел меховые шапки на головах людей. Нет, это не немцы.

— Партизаны, стойте, стойте! — закричал он навстречу лошадям, бежавшим прямо на него. Сани остановились. Из них вылез высокий мужчина с автоматом я подошел к мальчику.

— Партизаны, возьмите меня с собой… У меня здесь никого нет.

— Кто ты, мальчик? — спросил его высокий.

— Я хочу быть партизаном. Мне уже 13 лет, я могу воевать.

— Иди домой, мальчик, нет у нас времени заниматься детьми.

— Нет у меня дома. Хотят меня убить, я еврей, — с отчаянием промолвил Шмулик.

Высокий, собравшийся уже было залезть в сани, остановился, схватил мальчика за руку и глянул в его залитое слезами лицо.

— Ты еврей? Я тоже еврей. Как ты сюда попал?

— Спрыгнул с поезда. Уже полтора года я брожу тут по деревням. Сегодня в меня стреляли…

Высокий партизан ласково опустил руку Шмулику на плечо.

— Ребята, — громко позвал он, — сына мы себе нашли. Повезло тебе, сынок, что встретился с еврейскими партизанами.

Теперь мальчик почувствовал, что он окружен близкими людьми. Услышал, что этого высокого остальные зовут Анатолием. Мальчика быстро усадили в сани, кто-то укутал его в тулуп и поднес к губам фляжку.