Детонька - страница 10

Наедине Юзеф шёпотом втолковывал сестрёнке, что сирот и без неё хватает, главное, нужное впечатление произвести. Зося уже поняла, что, если хозяйка важного кабинета некрасивая и суровая тётка, надо гладко заплести волосы в косу и в руках желательно держать правильную книгу. Какую именно, девочке было всё равно, читать она не любила. А когда за столом сидит грузный пожилой дядечка, надо испуганно прижиматься к брату. У таких дядек обычно были свои дети или даже внуки. Они-то счастливчики, жили при маме с папой, а Зоська бедная сиротка. Как не пожалеть?

В итоге Юзеф добился ордера на комнатёнку, правда, на окраине города и в густонаселённом старом доме. И пристроился работать не на завод, а в ресторан при вокзале.

Через два года он женился. Буфетчица Наташа была некрасивая, высокая и худая, как палка. К тому же на шесть лет старше. Но у неё была большая комната в доме, что стоял почти на центральной улице. Отчаявшись когда-нибудь устроить личную жизнь, Наташа Вострякова была рада-радёшенька.

Когда родилась Стефания, дом почти соответствовал мечтам родителей о правильной жизни. На окнах в два слоя висели занавеси шёлковые с вышивкой и бархатные с бомбошками. Стол накрывался ковровой скатертью, поверх неё – тонкая с узкой кружевной каймой, а на неё уже стелилась клеёнка. В «горке» за стеклом красовались хрустальные рюмочки, фужеры цветного стекла, пузатая сахарница с серебряной крышкой. Огромный ковёр спускался со стены прямо на кушетку. Шёлковый абажур настольной лампы, обшитый бахромой. Отец с матерью работали в ресторане, домой возвращались поздно, и маленькая Стефа была на попечении Зоськи.

Несмотря на разницу в возрасте и невзрачную Наташину внешность, Юзеф был вполне доволен своим браком. Жена полностью разделяла взгляды мужа на жизнь. Дружбу водили только с нужными людьми. К себе почти никого не приглашали и сами по гостям не разгуливали. Чего гуртом собираться? Есть семья, свои, а чужие им без надобности. Лишние завидущие глаза ни к чему. Теперь осталось дождаться, когда сестре исполнится восемнадцать лет и выдать её замуж за большого начальника. А что? Зоська хорошенькая блондинка с маленьким аккуратным носиком и голубыми, блестящими, словно эмаль, глазами. А зять-начальник в семью нужен до зарезу. Спокойнее будет. И так они вынуждены разогревать ресторанную еду на керосинке прямо в комнате. На общей кухне под бдительными взглядами соседей мать варит картошку и постные щи. За шкафом, словно в норе, мешки и банки с провизией. Так и томится в шкафу не надёванная шуба. В холщовом мешочке под кроватью за вынутой половицей припрятаны кольца, серьги с жемчужинками, браслет чернёного серебра и с десяток золотых монет. Да ещё отрезы ткани, батистовая скатерть с вышивкой и бархатное одеяло, Зоське на приданое. И что? Живи с оглядкой? Недавно пришлось маленькой Стефке отвесить хорошую оплеуху, чтобы не таскалась по общему коридору с пирожным в руках. Заодно и Зосе шипящим голосом высказать: хороша нянька, не уследила. Но на неё грех жаловаться: почти каждый день, взяв с собой Стефу, она, выйдя из комнаты громко спрашивала:

– Тётя Наташа, чего на ужин-то купить?

– Капусты кочанчик помельче да картошки. А если денежка останется, то баранку с маком для маленькой, – постным голосом вещала из-за двери мать.

Ленивая на учёбу Зося, окончив с грехом пополам семь классов, ждала, когда брат с женой найдут жениха начальника или, на худой конец, пристроят её в буфет при ресторане.

Но свадьбы Зоськи родители не дождались. У Наташи померла в деревне тётка. Старуха была одинокой, и родственники давно о ней позабыли, а теперь выходит, какое-никакое наследство. Вроде дом у неё был свой. Да и мало ли одинокий человек добра мог нажить? Тратиться-то не на кого.

Родители мигом собрались. Путь неблизкий, надо поездом часа три ехать, а там, может, повезёт, и попутная машина попадётся или подвода.

Наследство оказалось ерундовое. Избу сумасшедшая старуха отписала колхозу! Только и осталось, что перина, три подушки и по мелочи ещё. Зря только на дорогу потратились. Но не бросать же. Увязали два узла и отправились восвояси. Зимний день угасал быстро, в темноте да с узлами страшновато. И мать с отцом решили сократить путь. До моста часа полтора ходу напрямки через замёрзшую речку, в полчаса обернутся. Коварная полынья словно нарочно поджидала самонадеянных путников. Ровно на середине реки лёд под ногами предательски хрустнул. В сумерках заметили их не сразу, и когда подоспела помощь оказывать её было уже некому.