Девушка с Севера.Невеста темного принца - страница 21

Он чувствовал гнет их внимательных взглядов, и в груди росли злость и волнение - эхо былого страха, пережитого и преодоленного, но навсегда ранившего его сердце. Когда-то это его все обсуждали, когда-то это его без причины ненавидели, когда-то это он был робким и невинным созданием, брошенным на растерзание двора.

Кажется... Отец прав. У них с княгиней было много общего.

Грегор невольно покосился на короля. Тот сидел за столом, принцесса Лилиан по его правую руку медленно уплетала виноград и, кажется, слушала, что говорит монарху архиепископ, сидящий слева от него. Слушала внимательно, с напряженным интересом, в отличие от самого короля.

Он же немного удивленно, но с робкой надеждой наблюдал за незаконнорожденным сыном и своей новой протеже. Когда речь заходила о Грегоре, Кристоф приучил себя не ожидать исполнения своих просьб и даже приказов. Сын был почти ему неподвластен, что сильно беспокоило высшую аристократию, но радовало Свободное Министерство, где графа Фаулза уважали и считали своим человеком при дворе (хотя, знает Святой, Грегор нигде не был «своим» человеком).

- Итак,  Ваше Величество, вы уже обдумали мое предложение посетить монастырь святой Мириам? Это поистине удивительное место, - слова архиепископа послышались королю, как неясное далекое завывание.

Ему потребовалось время, чтобы собраться и вернуться в разговор:

- Нет, не успел, - и все же он ответил рассеянно. Кристоф не хотел отвлекаться от новой пары среди танцующих. По его телу прокатывалось чувство облегчения, когда он видел этих двоих, и все остальные дела казались незначительными, - прошу прощения, Ваше Преосвященство, сейчас у меня на уме совсем другие заботы. Более… Личные.

- О, - вздохнул архиепископ, важно качая головой, - вероятно, заботы связанные с дочерью почившего князя Дурхама?

- Вероятно, - Кристоф устало согласился, умалчивая, что в эти заботы замешан и бастард. По мнению клириков, король должен был определить мальчика в монастырь еще в его детстве - очищать свое греховное происхождение, потому Кристоф предпочитал не заговаривать с ними о сыне.

- Боюсь, это не такое простое дело, - продолжил клирик, проследовав за взором короля, - банкротство князя Голдиса привело ко множеству слухов при дворе, и текущее положение его дочери приведет к тому же.

- Слухи могут быть необоснованными, - проговорил Кристоф, наконец, взглянув на своего собеседника. Его злило и забавило одновременно то, что клирик говорит о слухах, как придворный, а не как адепт религии самопожертвования и всепрощения, - я полагал, нам стоит держаться правды и относится с добротой к своим ближним. И уж точно не судить их за житейские невзгоды. Разве Святой не призывал нас к любви и пониманию?

- Конечно, Ваше Величество, - архиепископ вежливо улыбнулся, - но он также наказал нам следовать заветам. А князь Голдис нарушил один из важнейших, когда пресек собственную жизнь.

- Надеюсь, вы помните, что говорите о моем старом друге? - Кристоф начал искренне злиться. Каким бы высоким ни был его сан, архиепископ не смел упрекать Джереми! Затаенное чувство вины стократно усиливало гнев. Кристоф все еще думал о том, что не помог другу, когда тот в нем нуждался. Что отчасти из-за его бездействия князь Голдис увидел в петле свой единственный выход.

- Я не хотел обидеть вас, Ваше Величество, - как большинство высоко положенных, архиепископ знал, когда следует отступить. Но как, опять же, большинство, не мог отступить без никем не прошенного и в чем-то даже оскорбительного нравоучения, - но, возможно, вы оказываете юной княгине медвежью услугу, и ей куда лучше было бы в стане церкви, под попечительством монахинь и протекцией Святого.

Кристоф оторопел от такой наглости. Церковь Святого натерпелась лишений при его отце и теперь, кажется, пыталась отыграться!

Архиепископ поспешно попрощался с монархом и ушел, не дав ему и шанса на ответ.

- Сделать из княгини монахиню - хорошая идея, - раздался вдруг голос принцессы Лилиан, - и под шумок забрать себе все княжество, - она саркастично дернула бровками и резонно заметила, - уверена, Церковь давно мечтает заполучить северные земли и искоренить местных язычников.