Девушки в шинелях - страница 8

Когда Нина и Аня спустились вниз по ступенькам и оказались в просторной комнате, Обуховская воскликнула:

— Это же целый дом!

— Как наш класс в Вешняках… Инна, ты обратила внимание на лейтенанта? Симпатичный, правда?

Спустя несколько минут мишени девушек пошли по рукам бойцов. Нина подметила, как один из них, пожилой, с обветренным лицом, тыча в Анину мишень пальцем, с укоризной говорил рыжему ефрейтору:

— Гляди, Никола, вот это и «воробушки»! Все — в яблочко! А ты ржал, как колхозный жеребец.

— Ну, посмеялся, делов-то… — оправдывался тот.

— Молодцы! Утерли нам нос! — восхищались бойцы, разглядывая пробитые пулями листки.

Девушки были довольны: их, не обстрелянных еще, признала, можно сказать, старая гвардия.

Нина несла письмо, которое написала домой. Когда пересекала тропинку, выползавшую из леса на дорогу, послышался глухой топот копыт. Она остановилась. Приближался какой-то всадник. Отступив в сторону, присмотрелась.

«Да это же Степан…»

Лейтенант осадил разгоряченного копя в трех шагах от нее и соскочил на землю.

— Здравствуйте, Нина!

— Здравствуйте, товарищ лейтенант!

— Разрешите вас немножко проводить?..

Нина, потупившись, молчала. Ноги двигались будто помимо воли. Кровь прихлынула к лицу.

— Чем сегодня занимались? — пошел он рядом, держа коня в поводу.

— Винтовки пристреливали.

— Ну и как успехи?

— Все на «отлично».

— Здорово!

— На то мы и снайперы…

Шла Нина, слегка наклонив голову, словно что-то искала на дороге. Не было сил взглянуть на Степана.

А тот не мог оторвать своих глаз от нежно-смуглого лица девушки, ее черных кудрей, спадавших из-под пилотки прямо на плечи. Она нравилась ему все больше и больше. Хотелось сказать ей об этом сразу же, сейчас.

Лошадь покорно топала за своим хозяином. О ней забыли. Она то и дело косила глазом на траву и, заметив сочный куст пырея, потянулась к нему.

— Не балуй! — обернулся Степан и увидел алый куст иван-чая. «Красный цвет — знак любви». Он сорвал цветок и протянул Инне.

— Спасибо!

Она взяло лесной цветок и на миг почувствовала прикосновение руки Степана.

— Ни-на-а! Куда же ты запропала? Идем пистолет ТТ изучать! — послышался Анин голос. — А, это вы, товарищ лейтенант! — улыбнулась она лукаво. — Мою подругу задумали выкрасть?!

— А что? Вот посажу на коня — и к себе на батарею!

— Товарищ лейтенант! — шутливо погрозила Аня пальцем. — Извините, пожалуйста, нас ждут. До сайде пня!

И они побежали.

— Всего хорошего! До встречи! — крикнул вдогонку Степан.

Быстро пролетели дни в запасном полку, где девушки научились владеть и пистолетом, и гранатой, и автоматом применительно к условиям боевой обстановки. И вот в один из жарких дней июля, когда перекаленный диск солнца опустился за макушки сосен, к землянкам подкатили два грузовика.

— Это за нами! Приехали наконец-то! — услышав шум моторов, всполошилась Анн.

— А может, и не за нами…

В землянку вбежала Шура Шляхова:

— Девочки, забирайте свою амуницию — и по машинам!

Нина прощальным взглядом окинула обжитую за эти дни землянку и выбежала вслед за Аней и Полиной.

Девушки уезжали в боевые порядки 21-й гвардейской стрелковой дивизии. И только не было с ними Беллы Дрездиной. Она трагически погибла на стрельбах, так и не успев сделать выстрела по живому фашисту. Могильный холмик с красной фанерной звездою остался в лесу, под молодой березкой, у которой подруги похоронили ее.

Под покровом ночи группа девушек-снайперов, в которую попали Нина, Аня и Полина, прибыла в один из батальонов дивизии.

Небольшая фронтовая землянка, отведенная комбатом для необычного пополнения, могла бы показаться лаже уютной, если бы не просачивавшиеся сквозь бревенчатую, присыпанную землею крышу приглушенные звуки пулеметных очередей. С непривычки Нина долго не могла заснуть. Лишь после полуночи прикорнула около спящей Анн.

— Подъем! — как будто издалека донесся певучий голос Шуры Шляховой, и Нина открыла глаза.

— Вставай живее, Нинок! — стянула с нее шинель Дня и выпорхнула наружу. — Ой, девочки, сколько тут ягод! — крикнула она.