Девять врат. Таинства хасидов - страница 66

А когда наконец ребе реб Шмелке уезжал из Межерича, он сказал: «Поначалу я много постился. Тем самым я хотел научить свое тело терпеливо выносить свет души. Но в Межериче, где я узнал столько чудесных вещей, душа моя научилась выносить мрак тела».

Микуловчане собирались славно встретить нового раввина. Даже приветственные речи заготовили. Однако святой ребе реб Шмелке пожелал, чтобы прежде всего ему разрешили ненадолго остаться одному. Когда все ушли, он обратился к самому себе с приветственными словами, в которых воздал хвалу своей учености и набожности. Говорил он повышенным голосом, и люди в соседней комнате слышали все.

«А суть вот в чем, — объяснял он потом свой поступок. — Когда вы станете выражать мне свое почтение, из ваших уст вознесется такая хвала, что, поверив в нее, я могу возгордиться, от чего остерегает меня Бог! Поэтому прежде всего я хвалю себя сам. Так мне лучше видно, сколь смешна и неправдива вся эта приветственная комедия».

Хотя ребе реб Шмелке и был принят в Микулове с большим восторгом и помпой, жизнь его там никогда не была устлана розами. Микуловчане уже понюхали просвещения западнического толка и потому с трудом воспринимали тягу хасидского раввина с востока к мистике. Их хорошие отношения особенно омрачала одна причуда ребе реб Шмелкова. В отличие от остальных раввинов он не хотел говорить на идише и тем более на немецком. Он обычно изъяснялся на чистом древнееврейском, а микуловчане образованной речи пророков в то время уже почти не понимали. В их спор не раз приходилось вмешиваться святому ребе реб Мелеху Лиженскому, который умел находить ключ к душе любого, даже самого отъявленного грешника. Ребе реб Мелеху и в самом деле всегда удавалось если не разрешить спор, то, во всяком, случае на какое-то время смягчить его. Однажды несколько микуловских щеголей стали подтрунивать над ребе реб Шмелке:

— Согласитесь, господин раввин, что у нас перед вами, поляками, большое преимущество.

— Какое же? — удивился святой ребе реб Шмелке.

— Мы всегда абсолютно чистые, на нашей одежде вы не найдете ни пятнышка, тогда как с ваших земляков, пусть даже с ученых раввинов, грязь так и капает. А при этом в Талмуде написано, что ученый человек допускает смертельный грех, если позволяет грязному пятну оставаться на своем платье.

— Вы правы, — отвечал находчивый ребе реб Шмелке. — Действительно, так написано в Талмуде. Там также написано, что чистота — первая из ступеней, ведущих к Духу Святому. У нас, у польских евреев, считается, что достичь Духа Святого совершенно невозможно. Этого боится дьявол, и потому устраивает нам всякие козни с самого начала. Он следит за тем, как бы помешать нам достичь даже самой низшей, первой ступени: чистоты. У вас же нет опасений, что вы когда-нибудь удостоитесь дара Духа Святого. И поэтому дьявол может положиться на вас и преспокойно позволить вам жить в телесной чистоте. Он знает, что до святости вам и дела нет. Стало быть, оставайтесь приятно чистыми!

Каждый шаг мы должны делать в надежде на помощь Божию, а силы свои и силы ближних должны укреплять верой во Всевышнего. Сколько раз на дню в тревоге и хлопотах мы говорим: «Помоги мне, Господи!»? Таких восклицаний не сосчитать. В самом деле, мы постоянно должны надеяться и утешать ближних своих, хотя знаем, как все мы грешны и не заслуживаем Божьей помощи. Но милость Божия бесконечна. Только безбожники не знают этого. Но разве и они не достойны сожаления? Как печальна их жизнь! Да это и не жизнь вовсе! Это смерть. Смерть без Надежды, без света Веры. Храни нас, Господь, от такой жалкой жизни! Но в одном деле мы виноваты сами, говорит святой рабби Шамшн из Острополя, в одном деле мы все обязаны быть абсолютно неверующими! Да, безбожниками, которые о помощи Божией и не помышляют. В одном случае грех было бы сказать: «Помоги мне, Господи!» А именно: когда к нам приходит нищий и просит милостыню. Тут мы не можем отделаться от него пустыми словами утешения и призвать Бога помочь ему. Никоим образом. В таком случае мы не должны ничего говорить, а должны широко открыть руку для бедного, несчастного брата и давать, и давать, как писано рукою Моисеевой. В этом случае мы действительно должны быть «неверующими». Святой рабби Шамшн из Острополя говорит: «Будьте неверующими!»