Девять врат. Таинства хасидов - страница 9

Итак, никаких поправок. Рукопись нуждалась лишь в одном: в достойном издателе, а это, конечно, потребовало определенных усилий. Она вышла только в 1937 году, когда Европу уже стали сотрясать волнения, порожденные германским фашизмом, и была принята чешскими читателями с живым интересом. Конечно, в иные времена своеобразная тема и высокое повествовательное искусство обеспечили бы ей дальнейшие издания и переводы на другие языки, но в ту пору, в связи с событиями, которые близились и в конце концов грянули, смогло появиться лишь одно, первое, издание. Через полтора года, во время нацистской оккупации, она уже числилась среди произведений «дегенеративного искусства» и ее тираж был полностью уничтожен. Сохранилось лишь небольшое число экземпляров, надежно спрятанных верными читателями в обстановке постоянных домашних обысков.

В тот тяжелейший период истории Иржи остро сознавал необходимость рассказать своим соотечественникам настоящую правду о евреях, какой она открывается в книге «Девять врат», и потому написал популярную книжку о Талмуде и его возникновении. Кроме того, он выбрал из Талмуда и перевел на чешский язык сто образцов старой еврейской мудрости — гуманизм ее заповедей был убедительным противовесом бесчеловечности нацистского расизма.

И еще: для ознакомления чешского читателя с еврейской светской культурой он перевел на чешский язык избранные произведения еврейских поэтов, творивших в период от одиннадцатого до восемнадцатого веков. Общеизвестно, как трудно переводить стихи, а старых еврейских поэтов с их архаизмами и отклонениями от классических форм — еще труднее. Однако Иржи, знатоку всех тонкостей чешского и древнееврейского языков, поэту, пишущему на обоих этих языках, на мой взгляд, удалось передать в переводе и красоту старой поэзии, и нечто специфически национальное, чем древнееврейские лирики, миннезингеры и элегики отличались от своих христианских современников. Книга этих переводов называлась «Песни отверженных». Она вышла в 1938 году первым изданием, а в феврале 1939 года — вторым. В сборник брат включил и свой перевод скорбной элегии, написанной пражским врачом Авигдором Каро, одним из немногих евреев, переживших кровопролитие в Пражском гетто в 1389 году. Его элегия и поныне читается в Судный день в Пражской Староновой синагоге. Трагическое название, выбранное братом для своих «Песен», было неслучайным — шесть столетий спустя псалом рабби Авигдора Каро звучал в этом сборнике поистине пророчески.

Пророчество сбылось в канун весны 1939 года, когда гитлеровские войска оккупировали Чехословацкую республику. Разумеется, страна лишилась всех свобод и всех прав, а для евреев и вовсе были установлены нюрнбергские законы — первый шаг к последующему истреблению евреев в Терезине и Освенциме.

В начале июля я бежал через Польшу во Францию. Медленной смерти в концентрационном лагере мой брат Йозеф предпочел самоубийство. Родители ушли из жизни еще во времена свободы, когда казалось, что мир, если не вечно, то по крайней мере еще долгие-долгие годы пребудет в тишине и покое. Осенью 1939 года Иржи уехал в Словакию, где все еще сохранялась возможность спастись. Подкупленное гестапо закрывало глаза, когда евреи стали готовиться в путь по Дунаю в надежде попасть сначала в Стамбул, а затем переправиться в Палестину. Воды реки пока оставались в значительной мере нейтральными. Более тысячи беженцев, от младенцев до стариков, в начале ноября покинули страну — сперва на речных пароходах, а затем на грузовых баржах, влекомых буксирами.

Даже при самой малой скорости беженцы могли достигнуть дельты Дуная менее чем за три недели. В Черном море они оказались бы уже вне досягаемости гестапо. Но не получилось: и без того медленное движение судов под всяческими предлогами приостанавливалось, словно им управляла какая-то неведомая посторонняя сила. И, уже достигнув дельты, беженцы снова оказались в лапах нацистов — суда были задержаны в порту Сулина, на расстоянии брошенного камня от свободного моря. На их беду, преждевременно ударили сильные морозы, редкие в этих краях. Реку сковал толстый слой льда, беженцы были арестованы и заперты в своих железных баржах при морозе, достигавшем порой тридцати градусов по Цельсию. Люди мерзли, оказавшись без какой-либо возможности обогреться, и голодали. Вспыхнувшие эпидемии дизентерии и гриппа привели ко множеству летальных исходов.