Дианова гора - страница 19

— Вот те на! — удивился Беседочка. — Пока стоим, птицы у нас пообжились…

Боцман вышел на палубу и увидел небольшую птичку. Она сидела на лебёдке, подёргивая длинным хвостиком и глядя встревоженно на боцмана.

— Плисочка, — узнал её боцман и улыбнулся. — Трясогузка… Глупая, как же ты терпишь тут, среди такого адского грохота?

Ему вспомнилось, как когда-то пара таких же птичек поселилась за наличником их хаты на далёкой Черниговщине.

— Не зорь их, Иванко, — говорила ему мать. — Це добри птички-водянички. Когда птиця у хати селиться — к щастью…

Птички целыми днями бегали по соломенной, политой жидкой глиной кровле, перепархивали по тыну, в лёгком, танцующем полёте висели перед наличником, где попискивали птенцы. Счастья в бедной хате не прибавлялось, но глядеть на птичек было так радостно. Как же давно это было! Как во сне…

— Ну-ну, — забормотал боцман. — Ухожу, ухожу… Живи пока, а там видно будет.

…Два раза в неделю ход ремонта судов проверял главный инженер завода. Начальники цехов и мастера собирались в красном уголке корпусного цеха и докладывали, как идут дела.

— «Альтаир»! — называл суда главный инженер, — «Палтус»… А как на «Кунашире»?

Цехи работали на судах бок о бок и, случалось, мешали друг другу. Пытаясь определить виновных в задержке работ, главный гневался. Планёрки становились шумными и нервными. Быть виновным никому не хотелось. Ведь у каждого, кто невольно не выполнял график, были свои причины, представлявшиеся ему самыми серьёзными. Совещание затягивалось. Главный посматривал на часы и дёргался: он не успевал проверить все суда, а в двенадцать часов начинался перерыв, и в красном уголке обедали, играя в шашки, рабочие-корпусники. Около двенадцати в уголок приходила кошка, привыкшая обедать вместе с рабочими. Она садилась против главного инженера и глядела ему в лицо. Он говорил больше и громче других.

Но главному было не до кошки. Тогда она начинала орать. Мастера переглядывались и посмеивались.

— Да уберите вы эту… — не выдерживал главный. Назвать кошку кошкой ему почему-то не хотелось, а другое слово сразу не придумывалось.

— Так ведь всё, Анатолий Фёдорович, — напоминали ему мягко, — обед. Маруська время знает…

— Ну хорошо, хорошо. Проверим коротко «Геркулеса». Как там обстройка?

— В корме работаем, через пару дней уйдём, а нос маляры ещё не дали, — поднялся мастер плотников.

— В чём дело, Шишов? Когда кончите работать в носу?

— Да мы ещё не начинали, — честно признался Стёпа. — Боцман там какой-то… заскорузлый…

— Какой?

— Заскорузлый, — повторил мастер под общий смех. — Ну, упрямый. Никак не пускает нас в свои кладовые.

— Это не причина. Есть капитан, решите с ним, — отрезал главный. И добавил, уже улыбаясь, собирая на столе бумаги: — Вы же ошкрябщики, вон какие суда ржавые оббиваете, а с «заскорузлым» боцманом не можете справиться… Всё, товарищи, освобождайте уголок! Надо дать людям передохнуть!

Шишов так и сделал. Он не стал разыскивать «боцмана с платочком» и побежал в капитанскую каюту. Потряхивая белобрысым чубчиком, капитан Звонцов гладил через холстинку брюки.

— Да как же так?! — стукнул утюгом капитан, осердясь на боцмана ещё и за то, что из-за него его застали за таким некапитанским занятием, — Он же мне обещал!

Капитан наскоро покончил с брюками и вызвал Беседочку.

— Боцман! — произнёс капитан вкрадчиво, даже нежно, что, конечно, не предвещало ничего хорошего. — Вы читали, что написано на плакате?

— Где? — невинно спросил боцман и обвёл взглядом каюту. В ней пахло чем-то палёным. Небольшое «загорание», как это называют пожарники, пожалуй, могло бы сейчас облегчить его положение.

— У трапа, вот где!

— У вас чем-то палёным пахнет! — повёл мясистым носом боцман, но тут же заметил на койке свежевыглаженные клёши и сразу догадался…

— Что вы мне зубы заговариваете! — вскипел капитан. — «Палёным»! Может, это вы подгорели со стыда, третий раз всех обманываете! Читали или нет?

— Читал… Грамотный.

— Ну, что там написано?

— Много там чего написано… А что вы кричите?! У меня за тридцать пять лет плавания знаете, сколько в ушах капитанского крику напрессовано?!