Дигенис Акрит - страница 16
«Измены не готовлю я, но сделаться желаю
Теперь же в этом лагере[207] одним из апелатов».
1070 И отвечал ему старик, когда услышал это:
«Коль хвалишься ты, юноша, что станешь апелатом,
Дубинку захвати с собой и вниз иди на стражу[208].
И коль на страже сможешь ты пятнадцать дней поститься,
Да так, чтоб веки глаз твоих от сна не закрывались,
1075 Дотом охотиться пойдешь и львов убить сумеешь,
И ободрать, и шкуры их снесешь сюда проворно,
И спустишься на стражу вновь, коль не изменят силы;
Когда ж со свитою большой пойдут вельможи мимо...[209]
А 1617 С невестою и женихом,—проникнешь в середину,
1619 Похитишь новобрачную, сюда ее доставишь[210],
1620 То нет сомненья, юноша,— ты станешь апелатом».
Услышал это Дигенис и возразил немедля:
«Пустое говоришь, старик,— еще ребенком малым
Дела такие я свершал. Одно тебе отвечу:
1625 И куропатку быструю рукой схвачу в полете».
И по приказу старика сиденье апелаты
Серебряное принесли, Акрита усадили,
Чудесный стол поставили пред юношей радушно,
И стали есть они и пить, исполнены веселья;
1630 И каждый говорил[213] из них и хвастался, что может
Немало храбрых воинов осилить в поединке.
И слыша это Филопапп к Акриту обратился:
«А ты, о славный юноша, кого сразить сумеешь?»
Без промедления в ответ им предложил Василий:
1635 «Давайте, отроки, возьмем с собою по дубинке,
Оставим нашу трапезу, сойдемся на равнине,
Сражаться там дубинками начнем между собою,
Кто победит соперника — возьмет его дубинку».
И по дубинке тут они с собою захватили —
1640 Иоаннакис и Киннам[214], достойный изумленья,
И вместе с ними Дигенис и многие другие —
И вниз они отправились, собрались на равнине,
Между собою начали дубинками сражаться...
Т 1079 И вот Василий Дигенис во время состязанья,
1080 Вооружась дубинкою, вошел к ним в середину»
Одних дубинкой он сразил, а прочих — кулаками,
И руки этих храбрецов пустыми оказались.
Забрал с собою Дигенис дубинки побежденных
И возвратился к старику, сказав слова такие:
1085 «Возьми дубинки, Филопапп,— оружье апелатов,
Коль недоволен — и твою сумею взять дубинку!»
Такое дело славное свершил Акрит чудесный,
Вернулся к спутникам своим обратно на дорогу,
И вслед за этим по домам пошли они обратно.
1090 И проходили в радости все дни у Дигениса
Василия, храбрейшего, чудесного героя,
И в трепет приводил он всех сраженьями своими...[215]
1100 Теперь начну, любимый мой[216], рассказывать другое —
О том, как у чудесного и славного стратига,
У Дуки[217], власть имевшего над областью ромейской,
Прекраснейшая дочь была, чье имя — Евдокия[218].
Молва об этом имени дошла и до Акрита,—
1105 Ведь знаменит был род ее[219], краса необычайна.
Вскочил он как-то на коня, отправился из дома,
В дорогу отроков позвал, пустился на охоту[220],
Когда же поохотились, направились обратно.
* * *
ГФ 254 А на пути их дом стоял великого стратига,
255 И близко к дому подойдя, герой воскликнул громко:
«Коль любит[221] верно девушку прекраснейшую отрок
И коль проходит мимо он и прелесть ее видит,
То сердце сковано его, и жизнь ему не в сладость!»
И голос сладкий[222] юноши проник за стены дома,
260 И в изумленье там пришли, подобно Одиссею[223],
Что находясь на корабле сирен услышал пенье.
Услышала и девушка[224] призывы Дигениса,
Красою наделенная и прелестью безмерной,
Из рода знаменитого, прославленного всюду.
265 Владенья той красавицы и все ее богатства
Никто бы сосчитать не смог, представить не сумел бы.
Один лишь дом ее и тот нельзя воспеть достойно,
Мозаикой украшенный из мрамора и злата;
А там, где девушка жила,— отдельные покои[225],
270 Отделанные золотом, мозаикою пестрой,—
Покоями девичьими их в доме называли.
И стоило лишь девушке, богатой и прекрасной,
Пришельца юного того увидеть перед домом,
Как запылало сердце в ней, и жизнь ей стала в тягостьу
275 Страданье обожгло ее,— и что здесь удивляться?
Всего острее красота[226], опасны ее стрелы,
В глаза вонзается она и в душу проникает.
Напрасно взгляд свой отвести от юноши старалась,—
Расстаться дева не могла с красою Дигениса,
280 И побежденный взор ее к нему тянулся снова.
И вот служанке на ухо она сказала тихо: