Дикий Восток. 1910. Часть 2 - страница 24

— Это особые наручные часы лондонской фирмы Wilsdorf&Davis, — произнести английское название у продавца вышло вполне гладко, видно, специально обучался. — Они в этом году получили сертификат хронометрической точности британской Королевской Обсерватории Кью. Исключительно надежны. Гарантия на них пять лет. Могу предложить черный или коричневый кожаный ремешок. На ваш выбор. — Приказчик, видя, что клиент почти «созрел», вытащил предмет обсуждения из витрины и положил на стекло, явно предлагая рассмотреть поближе.

Славка так и сделал. Еще раз осмотрел циферблат, убедившись, что тот изготовлен идеально и не имеет никаких дефектов. Традиционно выполненная секундная стрелка на отдельном, расположенном ниже минутной и часовой, маленьком круге с разбивкой от 10 до шестидесяти. Ему показалось странным, что нигде нет обозначения марки часов.

— А где указан производитель?

— Вы позволите? — Приказчик ловким движением вытянул хронометр из пальцев Славки. Затем наработанным жестом вскрыл заднюю крышку, обнажая тонкий механизм с шестеренками. На внутренней стороне крышки оказалась нанесена подробная информация. Номер, дата, проба серебра, имя производителя и марка. «ROLEX». Название бренда можно было разглядеть и на самой большой шестеренке, медленно вращавшейся внутри механизма.

«Беру! — мысленно возопил Вяче. — За такие часы в идеальной сохранности можно кучу денег поднять».

Первобытный азарт настоящего охотника овладел Славкой. Когда ты находишь нечто вожделенное, особо ценное, позволяющее сделать долгожданный шаг к цели, тебя охватывает восторг и радостное предчувствие. Вяче даже позабыл на миг, что уже третий день и сам находится в прошлом. И Ролекс здесь — далеко не антиквариат, а очень модерновая вещь. Еще даже не завоевавшая мирового признания. Время их придет только в годы Первой мировой. Тогда массовыми станут так называемые траншейные часы.

Нельзя сказать, что Славка когда-то мечтал о настоящем Ролексе. Но если уж появилась такая возможность, почему бы ей не воспользоваться?

— Сколько они стоят?

— Двадцать пять рублей вместе с ремешком.

— Отлично. Заведите и поставьте верное время.

Расплатившись и застегнув ремешок на запястье, Славка, довольный как целое стадо слонов, бросил короткий взгляд на циферблат.

«За рулем доставать из кармашка часы — еще та эквилибристика. Особенно раскатывая по бездорожью в седле мотоцикла. А так — раз и все видно. Красота. Но пора двигаться дальше. Раз уж пошли в ход мужские игрушки, продолжим променад, — не без самоиронии мысленно сформулировал для себя».

О сиротах и голодных детях Вячеслав уже и не вспоминал. И это можно понять… Сам, будучи живым и отзывчивым, он все же обладал изрядной природной толстокожестью и запасом здравого смысла, помноженным на опыт постсоветской жизни в девяностых. Решение принято — его надо выполнять, а «бесконечные страдания — удел истеричек».

Обеспечившись всем необходимым из одежды, Славка осмелел и без промедления решительно двинулся к вожделенному шляпному салону. На встречу с его прекрасной обитательницей Варенькой Белозеровой. Все равно нервничая, как подросток перед первым свиданием, то и дело бросал взгляды на свои отражения в зеркальных витринах магазинов. Добравшись до места, Вяче остановился перед дверью под знакомой вывеской и немного робея, постарался разглядеть, что же там, внутри. И разочарованно выдохнул долго сдерживаемый в легких воздух. Сколько не высматривал, красавицы он не увидел!

Уже решительнее потянул ручку двери и вошел внутрь. Некоторое время оглядывался по сторонам, дожидаясь появления в зале и за прилавком всех работавших здесь девушек. И вновь вынужденно констатировал — Варвары Дмитриевны среди них не нашлось. Нахождение его в этом исключительно женском царстве моды и красоты, среди феерической роскоши дамских шляп, представлялось всем присутствующим — и сотрудницам, и клиенткам, предельно неуместным. Славка, ощущая на себе вопросительные и раздраженно-гневные взоры, совсем потерялся.

И когда одна из продавщиц обратилась к нему с банальным вопросом:

— Что вам угодно, сударь?