Дикий Восток. 1910. Часть 2 - страница 47

Первые петухи возвестили рассвет над Ново-Омском. Следом, без промедления пришёл черёд вторых, третьих…

Артём, открыв глаза, понял, что, несмотря на темень в доме, лежать в постели не сможет. Тем более, что наглая мышь в попытке устроить себе завтрак вновь принялась шариться по столу, выискивая кусочки повкуснее. Жертвовать вторым ботинком Торопову не хотелось. Ведь пока ещё оставалась не проясненной судьба первого…

Сквозь сияющие чистотой стекла окон еле-еле просвечивали первые голубовато-красные отблески предвещающие восход солнца. Ночь нехотя отступала, прячась за затворенными ставнями домов, цепляясь густыми, холодными тенями за деревья и заборы. Усевшись на кровати, он в сумраке нащупал среди вещей, аккуратно разложенных на стоящем у изголовья стуле, свою верную "Зиппо". Освещая её неровным слабым огоньком путь, Артём успешно миновал все осколки и нашёл ботинок. "Эх, уборки сегодня будет…" — с неудовольствием подумал он и, наскоро одевшись, отправился на поиски веника и какого-нибудь подобия совка.

Так ничего не отыскав в утренних потёмках в опустевшей кухне и сенях, позевывая, вышел на крыльцо, где и застал последнюю часть отъезда прежней хозяйки дома. За распахнутыми настежь створками тяжелых, собранных из двухдюймового бруса ворот стояла повозка Семёна Савкина, доверху загруженная сундуками, туго набитыми рогожными мешками и цветастыми узлами. Матрёна, выйдя на улицу и передав последний небольшой тюк плотнику, обернулась, заметив его.

— Доброе утро. Что же это вы нас не разбудили? Мы бы помогли…

— Благодарствуйте, Артём Александрович, Вы итак много чем помогли. Да и поезд затемно приходит. Не хотелось будить Вас…

— Ну, тогда удачи на новом месте. Не поминайте лихом.

— Храни Вас Господь! — Матрёна перекрестила и нового хозяина избы, и сам дом. Аккуратно свела, вместе с подоспевшим Тороповым воротные створки, привычно набросила засов в кованые пазы и, выходя со двора, тихо, без стука, прикрыла за собой калитку.

Затем с помощью Семёна уселась на край подводы. Савкин взобрался на облучок и, причмокнув, дёрнул поводья, понукая тронуться с места фыркающую и выдыхающую, словно паровоз облачка холодного утреннего пара, гнедую лошадь. Тёма ещё немного постоял у забора, провожая взглядом повозку, пока та не скрылась за углом. Затем вновь обратился к поискам орудий уборки. Ведь друг спросонья мог нехило порезать ноги. А это пришлось бы весьма некстати. Особенно при текущем уровне медицины, когда любая царапина могла стоить жизни. И виноват оказался бы без вариантов Тёма.

Рассвет с каждой минутой всё сильнее раскрашивал блеклый, ночной серовато-чёрный пейзаж яркими красками наступающего дня. Первыми в ход пошли красные тона. От густо пурпурного до жёлто-розового оттенка, пробуждая от молчаливой тёмно-сонной синевы, всю неохватную сибирскую небесную ширь.

Птицы, поначалу робко, потом всё громче и заливистей звонко запели, встречая восход радостными трелями. Березки, повинуясь утреннему холодному ветерку, то зябко подрагивая, то плавно качая рукавами тонких ветвей, медленно роняли осеннее золото своей листвы.

Бродя по двору, метелки он так и не нашёл, зато успел ощутимо продрогнуть. Поэтому мысль затопить печь для «сугреву» показалось ему совершенно естественной и логичной. Делать он это толком не умел, но надеялся, что растопка — дело нехитрое. Всяко не сложнее, чем разведение костра.

Пробежавшись ещё раз рысцой по участку, Тёма наткнулся на несколько небольших сухих поленьев и кучу щепок пригодных для розжига. В доме к тому времени стало заметно светлее. И он, вывалив возле печки дрова, увидел злосчастный голик*, который всё это время невесть чем занимался с кочергой, стоя в самом тёмном углу. Закон Мерфи и в этот раз не подкачал. Прочистив зольник и заложив дрова, просмотрел одну из купленных накануне газет. Не найдя на выбранных страницах ничего существенного, оторвал, скомкал и, подсунув под дрова, чиркнул зажигалкой.

Газета, а за ней и щепки, наудачу оказавшиеся сухими, дружно занялись пламенем. Кухня стала наполняться едким дымом.

— Это что еще за хрень? — Растерянно оглядываясь, пробормотал Тёма. И принялся лихорадочно искать, чем погасить едва разгоревшуюся печь, одновременно соображая о причине случившегося конфуза. Его взгляд упал на торчащую из стенки печи чуть выше его головы круглую металлическую рукоятку.