Дикий Восток. 1910. Часть 2 - страница 68

— Что эт-то, шкур-кой? — Немного запыхавшийся Канторс явно не понимал значение слова.

— Ну, или острием ножа, — Артём, подумав, что опять сболтнул лишнего, поспешил поправиться. — А сырую — прожигаем на огне.

Прибалт, словно сидя в цирке, заворожённо смотрел на магическое действо с бензиновой зажигалкой и автомобильной свечой в главных ролях.

— Вот чёрт! — Горячая деталь, обожгла пальцы факира и тут же оказалась валяющейся в дорожной пыли. В цирке опустился занавес.

— Есть тряпка? — Обратился циркач-неудачник к единственному оставшемуся зрителю погорелого театра, осматривая руку.

— Та, эт-то, коне-чно. — Ответил тот, протягивая кусок мешковины.

Поднятая с земли и обтёртая строптивая свеча заняла своё место.

— Смотрим далее. Почему стало много топлива? Забавно, а воздушного фильтра то и нет… Непорядок. — Немного растерявшись, заметил Тёма. Затем поочерёдно подёргал тросики заслонок карбюратора. — Ага! А вот и причина. Подсос кто-то закрыл. Вот движок и захлебнулся. Понял хоть что-нибудь, водятел-профессионал? Ладно, проехали. Теперь пробуй заводить.

Шофер кивнул. И через пару минут, несколько «холостых выстрелов» чёрным дымом и взмокшую рубашку Маркса, двигатель ожил.

— Ну что? Получилось? — Спросил Славка, перекрикивая рев мотора.

— Айн момент, мон шер ами. Ай нид э фью минитс. — Решил блеснуть сразу всеми своими лингвистическими познаниями Тёма, прогазовывая двигатель, чтобы сжечь лишнее топливо. Девушки переглянулись и засмеялись. «Вот, блин, полиглот!» — Подумал Славка, почему-то почувствовав неловкость за друга и покраснел. Вскоре двигатель довольно урчал, лишь изредка робко почихивая в выхлопную трубу, что, впрочем, свойственно практически всем двигателям с простейшими карбюраторами. Капот торжественно занял своё законное место.

Машина заработала, но никто не спешил сесть за руль и поехать. Девушки продолжали стоять в сторонке, словно чего-то ожидая, а латыш просто сидел за баранкой и не двигался. Причина крылась в застрявших в неглубокой канаве передних колесах. И только теперь он понял, что именно на нем скрестились взгляды всех присутствующих. «Они хотят, чтобы я сначала починил, а потом еще и вытащил машину на ровную дорогу? Так мы не договаривались. Ладно, взялся — делай». Подойдя к «Уолсли-Сидли Туреру», он потянул прибалта из-за руля наружу. А сам с видом дрессировщика, только что приручившего льва, уселся на водительском кожаном диванчике.

— Давай, вождь мирового пролетариата, показывай, чего тут и как в вашем тарантасе работает.

Маркс послушно встав с правой стороны машины стал объяснять назначение педалей и рычагов.

— Фот эт-то — переключат-тель скоростей. А эт-то — тормоз и выключат-тель хода. Праф-фая педаль — тормоз, леф-фая — подача топлива. Нужно следить за уровнем в трубке, — он показал рукой на блестящую металлическую трубку со стеклянной шкалой, прикреплённую слева от рулевой колонки. «Офигеть. Ещё и за топливом следить» — подумал Артём, торопливо подкачав топливо до уровня. — Ну что, поехали! — Он добавил обороты двигателя, включил первую скорость и осторожно стал переводить рычаг хода в положение «назад», с непривычки сильно нажав фиксатор.

— Эт-то, аккуратнэй, пожалуста! — Маркс заметил неуверенность новоявленного водителя.

— Ничего, и не такие танки водить приходилось.

Двигатель начал сбавлять обороты под нагрузкой, грозя вновь заглохнуть. «Ну как так можно ездить-то?» — возмущённо и немного растерянно подумал Тёма, одновременно подкачивая топливо, добавляя газ, фиксируя рычаг хода, держа ногу на педали тормоза и оглядываясь вокруг, дабы не въехать, куда не надо.

Ударить в грязь лицом он ни в коем случае не мог себе позволить. Поэтому мужественно осваивал строптивое авто, словно объезжая дикого мустанга. После пары попыток и ценой слегка задымившегося ремня, Артёму удалось вытащить британского «Турера» из канавы. Развернувшись, он лихо подкатил к дамам и Славке, которые пока шёл ремонт, отошли в сторону, где шум двигателя не мешал разговору. Плавно остановившись, чтобы не поднять пыль, и зафиксировав хромированной «собачкой» рычаг хода в положении «тормоз», он спрыгнул с высокого борта на придорожную траву и браво отчитался.