Дикий Восток. 1910. Часть 2 - страница 8

Пока шли, Семён расписывал достоинства сруба и удобство планировки дома. Не забыл и про внешний вид.

— А фундамент какой заложили? Двери не перекосит ли? — Артём решил поддержать беседу, хотя в душе он не рассчитывал прожить в Ново-Омске длительный срок.

— Стулья из лиственницы! Самолично смолил и ставил. — Семён вошёл в раж и, казалось, готов был кинуть шапку оземь и разорвать на себе рубаху, подтверждая качество своей работы.

— При чем тут стулья? — Славка был совсем далёк от строительной темы. Тем более такой древней.

— Хе! Гуманитарий. — Артём в очередной раз подколол Вяче. — Стулья — это разновидность фундамента. Отрезки просмолённых брёвен, поставленные «на попа» в углы и пересечения нижнего венца сруба. Что-то вроде свай. Только деревянные и вкопанные, а не забитые.

— Ясно, «технический грамотей». — Славка засчитал себе поражение со счётом один-ноль. — Будем надеяться, что участок не сырой. А то…

— Да бог с вами! Какая сырость? — Вставил своё слово Семён, — Берег туточки высокий, колодцы глубокие роем. Так что не извольте беспокоиться. И поставлена усадьба чуток на угоре, так что всё самотёком уходит.

Дом и вправду выглядел солидно и нарядно. Свежие, еще не почерневшие от времени толстые бревна стен, рубленные в лапу, поднимались высоко вверх. Резные наличники и узорчатые ставни говорили о мастеровитости прежнего хозяина. Высокая завалинка, крытая железом зеленая кровля, сарай с сеновалом на заднем дворе, даже нужник — и тот с резным окошечком. Всё было сделано очень основательно. По-хозяйски.

*эсэры и эсдеки — Партия социалистов-революционеров (эС-эР-ы) и РСДРП — Российская социал-демократическая рабочая партия (эС-Дэ-ки).

— Матрёна! — Отворяя калитку, крикнул Семен. — Вот, наёмщиков привёл.

На крыльце появилась невысокая худощавая женщина лет сорока. Седоватые волосы заплетены и убраны под чёрный вдовий платок. Строгие черты обветренного, темного от солнца лица, выцветшие от печали, прежде синие, потускневшие глаза.

— Здравствуйте. — Славка поздоровался первым. — Мы с братом хотели бы комнату у Вас снять на пару месяцев.

— Здравствуйте. — Почти безучастно сказала Матрёна. — Семён мою цену назвал?

— Да, конечно.

— Торговаться не стану. Устраивает — заходите. А нет — ищите в другом месте. — Матрёна продолжала оставаться холодной и неприветливой. Хотя, чего еще ждать от человека в горе?

— Да они согласны, Матрёна. — Семён с надеждой посмотрел на друзей, из чего угадывалось, что ему тоже что-то перепадает от сделки. Тёма и Славка сделали вид, что ни о чём не догадались.

Женщина продолжала молча стоять, испытующе глядя на гостей, словно не желая пускать их в дом. Но потом, спохватившись или припомнив нечто для себя важное, всплеснула руками и, словно очнувшись, куда приветливее произнесла:

— Семен, помнишь ли? Сегодня ведь аккурат сороковины Петра Ефимовича моего, упокой Господи его душу, — она строго перекрестилась, почти синхронно с ней и Савкин. Друзьям волей-неволей пришлось повторить непривычный жест, чтобы не попасть в неловкое положение.

— Давайте я вам по блиночку вынесу.

— Да мы сытые. Только из-за стола. — Принялся отговариваться плотник.

— Ничего не хочу слышать. — Строго отозвалась Матрена. — Гость в дом, Бог в дом. Заодно и мужа моего помянете добрым словом. Проходите в избу.

Компания проследовала в дом. Тёма обратил внимание на кресты, нарисованные мелом над каждой дверью. "Видимо, какая-то традиция". — Подумал он, но уточнить — язык не повернулся.

Обстановка внутри оказалась почти спартанская. Видимо, вдова уже многое распродала, готовясь к переезду. Дощатые полы были чисто вымыты. Печь, стоявшая посреди дома, и высокие потолки недавно выбелены, как отметил про себя опытным взглядом Торопов. На подоконнике непривычно для глаз прапорщика стояла керосиновая лампа. «Мдя-я-я… При таком освещении потолок белить-не перебелить.» — С тоской об электричестве подумалось ему.

Часть кухни отделялась от остального пространства дома плотной цветастой ситцевой завесой, которая сейчас была собрана, что позволяло осмотреть дом полностью. Возле окна, убранного простыми беленого холста шторками, стоял добротный стол, несколько стульев вокруг него.