Дикий Восток. 1910. Часть 2 - страница 9

С печи свисал уголок лоскутного одеяла. Пройдя через кухню, друзья оказались в единственной комнате. Здесь всё было также аскетично, за исключением, пожалуй, красиво убранной иконы в углу, перед которой горела лампада. Артёма заинтересовало массивное металлическое кольцо, одиноко торчащее из потолка несколько не по центру комнаты. Судя по побелке, им никогда ещё не пользовались.

"Нужно будет обязательно спросить у Семёна, зачем кольцо". — Подумал он.

— Пойдёмте, помянем Петра Ефимыча, царствие ему небесное. — Плотник позвал друзей к столу. Усевшись, они дождались горячего чая и большой тарелки с обильно умащенными топленым маслом блинами, по вкусу чем-то напоминающими изысканный бисквит. В тишине завершив короткую трапезу, они переглянулись и Славка, верно поняв одобрительный взгляд друга, перешел к делу.

— Семен говорил, вы, Матрена, не знаю, как вас по батюшке, — и сделал короткую паузу, давая хозяйке назвать свое отчество.

— Петровна, — спокойно, с достоинством откликнулась женщина.

— А меня Вячеславом Юрьевичем зовут. Хворостининым. Так вот, Матрена Петровна, слышал, вы дом этот продавать собираетесь?

— Верно. Небось, Семен вам и цену назвал?

— Двести рублей за всё. — Вяче кивнул, признавая правоту предположения Матрены.

— Земля не наша — казачья. Участок поселковый, из общины не выделен. А дом — сами видите какой. Без разговору и торгу. Полушки не уступлю. Супруг мой покойный, Пётр Ефимович, — она коротко перекрестилась, — Всю душу в эту и́збу вложил. Он на стройке железной дороги — Великого Сибирского Пути — больше десяти лет отработал. Только осели, обустроились… Думали-гадали старость вместе в этаких хоромах встретить, за жизнь намаялись по съемным углам да баракам. Беда пришла, откуда не ждали. И пожить-то в новом доме не успел… — Вдова уголком платка промокнула ставшие мокрыми глаза, убирая слезинки. — Сильный был, здоровый и добрый, никогда слова дурного не скажет, не сгрубит мне на попрек лишний раз…

— Соболезнуем вашему горю. — Вежливо отозвался Славка и перевел беседу в деловое русло. — Нас всё устраивает, хозяюшка. Мы сегодня же готовы заселиться. Однако, как быть со спальным местом? Кровать то у вас одна.

— Могу предложить полати и лавку. — Матрёна была невозмутима в своём безучастии…

— Иваныч, а далеко ли здесь колодец? — Спросил Хворостинин у Савкина.

— Не, недалече. Могу показать. Мне всё равно до дому итить пора.

— Да что это я? — Вновь спохватилась хозяйка. — Пойдемте, я вам все покажу сама.

— Я, Матрён, потом зайду. — Семён, попрощавшись, поспешил к себе домой.

Пройдя по замощённому деревянными плахами чистому, ухоженному двору, друзья в сопровождении хозяйки подошли к палисаднику, в котором росли всевозможные плодовые кусты — малина, смородина, вишня, черемуха с сиренью. Затем настал черед смотрин огорода, который пребывал в почти идеальном состоянии — с длинными грядками, размеченными словно по линейке. За забором позади огорода стеной стояла небольшая берёзовая рощица.

— Вот, глядите, — не без сдержанной хозяйской гордости за плоды своего труда широким жестом охватила Матрена свои владения. — Прежде в хозяйстве все было: и корова, и свиньи, и куры, утки, гуси, только уже все распродала перед отъездом.

Артем, сам не пойми зачем, внезапно брякнул:

— Как же вы уезжать, а кто за могилой будет ходить?

Матрена, сурово поджав губы, ответила:

— Христос сказал, оставьте мертвецов мертвецам и идите за мной. Я все деньги, что выручу, на вклад в монастырь отдам и подстригусь в Оптиной пустыни. В Шамордино. Надо и его душу вымаливать у Господа, и свою спасать. А грехов больно много, тяготят с такой силой, что к земле гнут.

Попаданцы не слишком уразумели, зачем вдове это нужно. Для них уход в монастырь представлялся чем-то вроде добровольного заключения, так что восприняли слова Матрены они пусть и с уважением, но без понимания. Впрочем, больше на эту тему вопросов задавать ни один из них не стал.

Зайдя в довольно просторную бревенчатую мастерскую, напоминавшую самостройный дворовый гараж конца эпохи СССР, с крепко утоптанным земляным полом, они увидели длинный столярный верстак и много разных деревянных и железных заготовок по стенам. Как выяснилось, муж Матрены ко всему в придачу плотничал. Делал колеса тележные.