Дикое желание любви - страница 14

Собрав в кулак всю свою гордость, она холодно сказала:

– Мы скоро будем проезжать дом месье Дюральда. Не будете ли вы так любезны высадить меня там? Дальше я смогу найти дорогу домой.

– Действительно сможете? – с сарказмом спросил он. – Боюсь, я не готов выполнить вашу просьбу. – И добавил после непродолжительной паузы: – Это не входит в мои планы.

Крепко сжав руки на коленях, Кэтрин убеждала себя, что достаточно назвать ему свое имя и фамилию матери, чтобы закончить этот фарс. Но она понятия не имела, что этот человек сделает с такой информацией. Меньше всего она желала оказаться в чьей-либо власти, особенно в руках такого безжалостного человека, как тот, что сидел рядом с ней. Какую месть он может придумать для Маркуса, если узнает?

– И все же я настаиваю, – пыталась упрямиться девушка, но даже она заметила, как слабо прозвучал ее голос, а потому не удивилась, не получив ответа.

Долгое время они ехали молча, и в конце концов тишину нарушил его голос:

– Вы влюблены в Фицджеральда?

– Какая разница? – ответила она вопросом на вопрос.

– Так влюблены?

Его голос был мягок, но настойчив и непреклонен: он ждал правды.

– Нет, не думаю, – наконец произнесла она.

– Неужели мне посчастливилось встретить столь редкое явление, как честная женщина?

После этого саркастичного выпада Кэтрин отвернулась, решив, что его расслабленность была не более чем уловкой, когда он взял ее руку в свою.

– Постойте, ma belle. Опять эти заносчивые манеры, но мужчине они быстро надоедают. Лучше улыбнитесь. Я уже молчу о поцелуе…

Он все сильнее сжимал ее руку. Она попыталась высвободиться, но получила лишь синяк на запястье. Постепенно он придвигал ее все ближе к себе. Правая рука Наварро обвила ее затылок, а потом его губы, теплые и нежные, приблизились к ее устам.

На долю секунды она замерла, с неосознанным любопытством наслаждаясь новыми ощущениями. Затем, растерявшись от нанесенного оскорбления, отстранилась и, почувствовав, что его хватка ослабла, двумя руками ударила его в грудь. Но он лишь переменил руку. Едва Кэтрин замахнулась, готовясь дать ему пощечину, как он схватил ее за оба запястья, потянул и усадил к себе колени.

– Маркус или я, какая разница? – спросил он. – Ты родилась квартеронкой, воспитанной так и наученной тому, чтобы доставлять удовольствие мужчине. Кто этот мужчина, не имеет значения, если только он тебе не безразличен.

– Я не квартеронка, – ответила Кэтрин, едва дыша из-за сильных рук и упругих мышц его бедер под ней. На его губах вновь вспыхнула улыбка, и ей показалось, что его взгляд остановился на белизне ее плеч, там, откуда сползла вниз на сиденье ее шаль.

– Ну что ж, отлично – тогда окторонка[26]. Ты справедливо заслуживаешь это звание.

– Вы не понимаете, – тяжело дыша, покачала головой девушка.

– Ты настаиваешь, чтобы я обратился к твоей матери? Ввиду сложившихся обстоятельств это кажется мне излишним. В любом случае можешь быть уверена, что она не станет возражать против твоего решения принять мое покровительство – не станет, если она согласилась на Фицджеральда. И хватит дрожать. Я не людоед.

– Нет, – прошептала она. – Всего лишь Леопард.

Неожиданно он опустил ее руки вниз и снял со своих колен.

– Где ты услышала этот вздор? Впрочем, не имеет значения. В таком случае, полагаю, ты слышала и все остальное. Как меня прославляют или проклинают, в зависимости от того, кто говорит, – якобы выследившего трех человек и убившего их в гневе? Как же люди обожают легенды!

– Вы… вы отрицаете это? – удивленно спросила она, скорее чтобы продолжить безопасный разговор, чем из подлинного интереса.

– Нет. А зачем? – Отпустив ее, он отклонился назад и закрыл глаза.

Когда колеса экипажа проехали через выбоину на улице, кучер переместился, и Кэтрин воспользовалась качкой, чтобы подальше отодвинуться от Наварро. В этот миг она сделала важное открытие. У его губ был вкус абсента. Она не единожды улавливала такой же запах в дыхании ее партнеров по танцам. Абсент – самый сильный напиток. Наварро вовсе не был пьян. Однако не была ли его речь немного неточной, а движения – слегка хаотичными? И не проступала ли в блестяще проведенной дуэли бесшабашность человека, которого мало заботило, будет он жить или умрет? А сейчас? Не пытался ли он воспользоваться обстоятельствами? Может, он много выпил до этого, пытаясь забыть свою Лулу? Может, опьянение только сейчас начало проявляться? Как сильно он подвержен действию алкоголя? Достаточно ли, чтобы не побежать за ней сразу, когда экипаж снова замедлит ход и она выпрыгнет из него, бросившись наутек? Стоит испробовать эту возможность. В сложившихся обстоятельствах можно пробовать все что угодно.