Дилемма выжившего - страница 3
, когда умом, уже не детским, еще не взрослым, начал понимать, какую ответственность на него возложили. И почему жизнь так давно начала казаться ему чем-то далеким, отсроченным. Тем, что станет наградой за выдающееся.
Но выдающегося все не случалось, режим отложенной жизни пророс в Стасе безволием и равнодушием, и в отсыревшие от речной воды и развалившиеся границы хлынула матушка со своей удушающей заботой.
Отца у Стаса не было. Это случилось уже после Реки. Скукожился, ушел в тень, уступая сына жене. Тогда матушка, воспрянувшая от неожиданной податливости «бедного ребенка», возвела его травму в культ и с яростью волчицы принялась защищать Стаса от любых попыток отца вернуть его к жизни. Какой бассейн, какой учиться плавать?! Твой сын чуть не утонул, Сергей! Страх побороть? Своими страхами занимайся, вон, например, попроси своего Андрюху долг вернуть. Слабо? Стасика на карате? Хочешь, чтоб его там покалечили? Посмотри, какой твой сын болезненный!
Стас наблюдал за их скандалами словно бы издалека, не осознавая, что является предметом родительских споров. Он видел, что матушка неправа, а отец — вроде бы знает, что было бы правильно, да кишка тонка что-то предпринять. Или, может, не слишком и хочется. Стас все видел и понимал, но это как будто его не касалось. И уход отца он воспринял спокойно.
— Теперь ты — главный мужчина в доме, — рыдала матушка, дыша личным горем и коньяком.
Возможно, если бы это была его, Стасова, жизнь, на месте отца он тоже предпочел бы себе в спутники кого-то адекватного. Но это были пустые фантазии. Кто его знает, как там вещи обстоят в реальной жизни и что на самом деле держит людей вместе. Может, отложенная жизнь все же на порядок лучше той, в которой ты измучен.
Стас проснулся, когда за окном уже рассветало. Желудок свело от голода. Руки и ноги затекли, спина болела. Почему-то за двенадцать часов сна на полу он ни разу не сдвинулся с места. Стас вообще спал очень крепко. Он никогда не запоминал снов, но, наверное, там его ожидало что-то стоящее, раз ни матушкины призывы идти кушать, ни ее крики под дверью, ни истерический стук и попытки сорвать дверь с петель не способны были его разбудить.
На постели, укрытой стареньким покрывалом с «Королем Львом», сидели три розовых зайца. Если бы у Стаса была репутация, этот молчаливый натюрморт ее непременно бы разрушил. Инсталляция была делом рук матушки, вытащившей игрушки из шкафа. Она сделала это, пока он был в универе. Стас не понимал, чего она добивается.
Розовых зайцев он не любил. Они напоминали о Реке, о больнице, о грубых санитарках, и равнодушных медсестрах, и добром, но редко заглядывавшем дедушке-докторе, который, вопреки клятве Гиппократа, все-таки навредил — невольно, не действием или отсутствием такового, но словом.
— А сколько там погибло? — тихо уточнял доктор у старшей медсестры, которую все звали Сандрой Ванной. Стасик, притворявшийся спящим, все слушал.
— Десять человек, — заохала та с готовностью поделиться всем, что сама знала о трагедии на «Анне Ахматовой». — У Людки из травматологии брат двоюродный там был. Говорит, наполовину седой всплыл…
— Десять человек, — вздохнул доктор. Много лет он сражался за жизни, а тут — сразу минус десять, без права за них побороться.
«Ну, молодой человек, вы теперь просто обязаны совершить что-то выдающееся».
Десять жизней унесла Река, а твою оставила.
По мнению окружающих, жалкий Стасик, восседающий на трех подушках с зачитанным до дыр комиксом про Человека-паука, нуждался в поддержке. Первого зайца принесла та самая Сандра Ванна — у нее внук был Стасикового возраста, как тут не проникнуться? Второго, не сговариваясь, подарила лежавшая в соседней палате девушка, с которой Стасик так и не увиделся лично, — передала через санитарку. Стасик знал точку, где продавали китайские мягкие игрушки — с неприятной на ощупь синтетической шерстью, с некрасиво нарисованными пластиковыми глазами, приклеенными кое-как. О, сколько раз отваливались эти глаза, пока Стасик лежал в больнице! Сколько раз Стасик просил матушку принести суперклей — но неизменно получал бесполезный ПВА, который пластик к шерсти совсем не клеил, зато был не таким опасным для детей.