Дилогия об изгоняющем дьявола - страница 55

— Вы не возражаете, святой отец? — В голосе Киндермана слышалась едва ли не мольба.

— Против чего? — Каррас непонимающе взглянул на собеседника.

— Против того, чтобы остановиться и, быть может, посидеть где-нибудь,— пояснил детектив.— Например, вот здесь.

— О, конечно.

Они повернули обратно к скамейке.

— У вас не будет колик? Или судорог?

— Нет, я уже отдышался после бега.

— Вы уверены?

— Да, вполне.

— Ну что ж, тогда прекрасно.

— Итак... О чем вы говорили?

— Да-да, сейчас, одну секунду, пожалуйста.

Киндерман со вздохом облегчения опустился на скамейку.

— Ну вот, отлично, так будет значительно лучше,— пробормотал он, в то время как иезуит вытирал полотенцем блестящее от пота лицо.— Старость, знаете ли, не радость...

— Вы спрашивали о Бэрке Дэннингсе?

— Бэрк Дэннингс... Бэрк Дэннингс...— Детектив пристально уставился на свои ботинки. Потом поднял взгляд и посмотрел прямо в лицо Каррасу.— Бэрка Дэннингса, святой отец, нашли у подножия длинной лестницы ровно в семь часов пять минут. Ему, словно цыпленку, свернули голову на сто восемьдесят градусов.

Отчаянные крики раздались с бейсбольного поля, где тренировалась университетская команда. Каррас замер и заглянул лейтенанту в глаза.

— Так это произошло не в результате падения? — наконец произнес священник.

— В принципе все возможно.— Киндерман пожал плечами.— Но...

— Маловероятно,— задумчиво продолжил Каррас.

— И что вам приходит в голову относительно поклонения дьяволу?

— Ну,— вымолвил наконец иезуит,— предположим, что бесы таким образом ломают шеи ведьмам. По крайней мере, так утверждает легенда.

— Легенда?

— В основном да. Хотя, по-моему, некоторые люди умирали подобным образом. Наиболее вероятно, что это были члены общества дьяволопоклонников, которые либо отреклись от черной мессы, либо выдали ее секреты. Но это только догадка.

Киндерман кивнул.

— Точно. Я вспомнил о подобном убийстве в Лондоне. Это было уже в наше время. Вернее, не так давно, четыре или пять лет назад, святой отец. Я читал об этом в газетах.

— Да, я тоже читал, но все это оказалось газетной уткой. Или я ошибаюсь?

— Нет, все верно, святой отец, абсолютно верно. Но в данном случае вы можете проследить некоторую связь между убийством и осквернением в церкви. Может быть, это какой-то сумасшедший священник или некто, настроенный против церкви? А может быть, подсознательный протест...

— Больной священник,— пробормотал Каррас.— Вы об этом?

— Вы психиатр, святой отец, вот вы и скажите мне.

— Безусловно, в осквернениях есть психическое отклонение, какая-то патология...— Каррас задумчиво натягивал на себя свитер.— И если Дэннингса убили, то я считаю, что убийца страдает расстройством психики.

— И, возможно, что-то знает о поклонении дьяволу?

— Возможно.

— Возможно,— хмыкнул детектив.— Тот, кто подходит под эту статью, очевидно, живет где-то поблизости и имеет по ночам доступ в церковь.

— Больной священник...— тихо повторил Каррас и протянул руку к выгоревшим брюкам цвета хаки.

— Послушайте, святой отец, вам это, конечно, тяжело. Я все понимаю. Но ведь для священников на территории университета вы — психиатр, святой отец.

— Нет, у меня теперь другие обязанности.

— В самом деле? В середине года?

— Таков приказ.

Каррас пожал плечами и принялся надевать брюки.

— И все-таки вы должны знать, кто болен, а кто здоров,— настаивал Киндерман.— То есть вы понимаете, какую болезнь я имею в виду. Это вы должны знать.

— Совсем не обязательно, лейтенант. Совсем не обязательно. Если бы я и знал, это было бы чистой случайностью. Я не занимаюсь психоанализом. Мои обязанности — давать советы. Я действительно не знаю, кто бы это мог быть.

— Ах, ну да. Врачебная этика. Если бы вы и знали, то все равно не сказали бы.

— Скорее всего, нет.

— Между прочим, это я вспомнил так, к слову. Такая этика очень часто идет вразрез с законом. Я не хочу утомлять вас мелочами, но не так давно одного калифорнийского психиатра посадили в тюрьму за то, что он не дал полиции определенных сведений о своем пациенте.

— Это угроза?

— Не говорите ерунду. Я упомянул об этом так, к слову.

— Я всегда смогу объяснить судье, что это была исповедь,— усмехнулся иезуит, вставая, чтобы заправить в брюки футболку.— Если уж быть с вами до конца откровенным,— добавил он.