Дипломатическая подготовка войны в Европе - страница 4

Польский ответ Англии не заставил себя ждать. Бек понял, что от него требуется. Утром 31 августа Кеннард телеграфировал Галифаксу:

«Я сообщил г-ну Беку ответ правительства его Величества г-ну Гитлеру и сделал при этом замечания в духе Вашей инструкции. Бек сказал, что раньше, чем он даст мне окончательный ответ, он должен посо­ветоваться со своим правительством. Но уже теперь он может мне заявить, что он сделает все возможное, чтобы облегчить усилия правительства его Величества, которые он высоко ценит. Мне кажется, он был удовлетворен тем, что правительство его Величества никоим образом не связало себя предложениями, сделанными с германской стороны. Он также целиком и полностью согласился с тем решающим значением, ко­торое правительство его Величества придает тому обстоятельству, чтобы не давать германскому правительству никакой возможности посредством отказа от непосредственных переговоров возложить ответственность за конфликт на Польшу».

Но если с Варшавой дело было улажено, то колебания во Франции вызывали в Лондоне известную тревогу. Французское правительство требовало от Лондона более быстрого и ловкого проведения маневра, дабы не давать Германии никаких шансов. 31 августа днем Кеннард получил от Галифакса следующую директиву:

«Вы должны немедленно сговориться с вашим французским коллегой и посоветовать польскому правительству, чтобы оно известило гер­манское правительство — лучше всего непосредственно или через нас,— что оно поставлено в известность о нашем последнем ответе германскому правительству и подтверждает свою готовность принять принцип непо­средственных переговоров. Французское правительство опасается, что германское правительство может использовать молчание со стороны Польши».

Тем временем Кеннард получил от английского посла в Берлине Ген­дерсона резюме германских 10 пунктов. Узнав об этом, английское мини­стерство иностранных дел отправило в Варшаву Кеннарду еще одну инструкцию:

«Просим срочно сообщить польскому правительству, что оно должно незамедлительно уполномочить польского посла в Берлине заявить гер­манскому правительству, что если последнее имеет сделать какие-либо предложения, то он готов их передать своему правительству, с тем что­бы оно могло их тотчас же обсудить и сделать свои предложения для скорейшего обмена мнениями».

В ответ на эту телеграмму Бек просил британского посла Кеннарда сообщить «совершенно доверительно» лорду Галифаксу, что польское правительство готово вести непосредственные переговоры и что польскому послу в Берлине Липскому будут даны инструкции сообщить германскому правительству, что Польша приняла английские предложения (предусматривавшие гарантирование германо-польского соглашения другими державами) и, следовательно, готова к переговорам. Но тут же Бек добавил, что Липский не будет уполномочен принять германские предложения для передачи их в Варшаву, поскольку не исключается, что германское правительство может связать их с каким-либо ультима­тумом.

Получив это сообщение, Галифакс еще раз протелеграфировал Кеннарду, что ему непонятно, почему польское правительство уклоняется даже от вручения ему германских предложений. Такая позиция, подчер­кивает Галифакс, может быть ложно истолкована непосвященными лица­ми. Липский при всех условиях должен быть уполномочен на получение этих предложений. Эта инструкция, однако, запоздала. Кеннард ответил Галифаксу, что Липский тем временем уже был в германском министер­стве иностранных дел, а потому Кеннард теперь уже лишен возможности выполнить последнюю директиву.

Что же Липский заявил в германском министерстве иностранных дел? Он ограничился лишь краткой ссылкой на то, что «польское правительство обсуждает предложения английского правительства в благопри­ятном смысле; формальный польский ответ последует в ближайшее время». Таким образом, польское правительство не разрешило Липскому даже сыграть роль «почтальона», какая для него намечалась в приве­денных выше телеграммах Галифакса. Ему даже не было разрешено заявить германскому правительству, что Польша приняла предложения. Лондона, как это утверждало в своих нотах английское правительство.