Дипломатическая подготовка войны в Европе - страница 9

«На этих днях я имел возможность беседовать со статс-секретарем Арцишевским. Из этой беседы, мне кажется, заслуживает внимания следующее. Г-н Арцишевскнй, видимо, был очень заинтересован в том, что­бы разъяснить, что изменение курса польской политики, нашедшее свое выражение в англо-польском гарантийном пакте, произошло не по ини­циативе Бека. Г-н Бек проводил эту политику с внутренним отвращением лсд давлением военных кругов и общественного мнения. В конце концов он не был в состоянии далее отклонять английское предложение. Он вся­чески старался отсрочить казавшееся ему нецелесообразным в связи с настроениями общественного мнения публичное обсуждение польской политики, но речь Гитлера в рейхстаге вынудила его к ответу. Его речь в сейме, в которой ему пришлось защищать навязанную ему политику, и воодушевление общественного мнения, вызванного этой речью, напол­нили г-на Бека горечью. Г-н Арцишевский описывал в драматической форме, как г-н Бек на другой день после своего выступления в сейме с яростью бросил в корзину пачку поздравительных телеграмм, получен­ных им по поводу его речи. Г-н Бек и поныне является сторонником ста­рой политики. Особенно бессмысленным кажется ему, что две таких от­носительно бедных страны, как Германия и Польша, вынуждены будут воевать, от чего в конечном счете выиграют лишь богатые страны.

Заявления Арцишевского, быть может, несколько приукрашены. Все же многочисленные наблюдения свидетельствуют о том, что г-н Бек в те­чение последних месяцев находил все менее сторонников для продолже­ния линии маршала Пнлсудского по отношению к нам. Когда же откры­лась возможность получить гарантию западных границ Польши со сторо­ны Англии, то, по-видимому, изменение курса польской политики опреде­лили именно военные круги. Г-н Бек увидел себя вынужденным провести эту политику, иначе он не удержался бы на своем посту».

Это объяснение «эволюции» Бека кажется малоубедительным. Правильнее было бы говорить о распределении ролей в правящей верхушке бывшей Польши. Одетый в дипломатический фрак полковник Бек являлся такой же составной частью польской военщины, установившей свою диктатуру над страной, как незадачливый маршал Рыдз-Смиглы и прочие польские марионетки, ныне сметенные в мусорный ящик истории.

***

Из документов, относящихся к англо-германским переговорам в последние дни августа 1939 г., большой интерес представляет устное заяв­ление Гитлера английскому послу в Берлине Невилю Гендерсону, сделан­ное 25 августа. Оно является ответом на выступления Чемберлена и Гали­факса в палате общин от 24 августа, на другой день после заключения советско-германского договора о ненападении; оно также существенным образом дополняет письмо Гитлера Чемберлену от 23 августа, переданное Гсндерсону 8 ответ на письмо Чемберлена Гитлеру от 22 августа, в кото­ром указывалось, что Англия, безусловно, выполнит свои обязательства перед Польшей. В германской «Белой книге» опубликована запись беседы Гитлера с Гендерсоном, во время которой Гитлер сделал, между прочим, следующие заявления:

«1. Провокационные действия Польши стали невыносимы. Совершен­но безразлично, кто за них ответственен. Если польское правительство отрицает свою ответственность, то это лишь показывает, что оно само более не имеет никакого влияния на подчиненные ему военные власти...

2. Германия решила во что бы то ни стало положить конец анархии на своей восточной границе. Этого требуют не только интересы восстановления спокойствия и порядка, но также интересы европейского мира.

3. Проблема Данцига и Коридора непременно должна быть разрешена. Британский премьер-министр произнес речь, которая ни в малейшей мере не может способствовать изменению германской позиции. Она может лишь вызвать кровопролитную войну между Германией и Англией, по­следствия которой не могут быть учтены. Такая война будет еще более кровавой, чем война 1914—1918 гг. В отличие от предыдущей войны, Германии не придется воевать на два фронта. Соглашение с Россией безоговорочно и означает поворот во внешней политике Германии на дол­гое время. Россия и Германия ни при каких обстоятельствах не поднимут больше оружия друг против друга».