Дисперсия - страница 15

Тимоти сменил позу на постели. – Что ж, хорошо. Расскажи, как это выглядит в твоем понимании.

– Насколько я понимаю, твоя идея заключается в том, что циклы можно полностью описать, используя нечто вроде теней, – начала она. – Палка, расположенная под углом, в полдень отбрасывает тень на землю, а на закате оставляет тень на стене – при этом сохраняется информация о ее расположении относительно направлений, лежащих в плоскости тени, но теряются все прочие детали ориентации. – Она замешкалась, уже сейчас чувствуя сомнения в том, что не выставила себя на посмешище.

– Продолжай, – настоятельно произнес Тимоти. – Если я замечу расхождение, то скажу об этом, но пока что я не виду в твоих словах ничего, что противоречило бы моему собственному пониманию.

– Циклы происходят в двенадцатимерном пространстве, – вновь заговорила Элис, – но размерности, по-видимому, объединены в тесно связанные друг с другом пары, а также в пары пар. Каждая из фракций похожа на наклонную палку, которая постоянно меняет направление, следуя определенному правилу теней: тени, которые она отбрасывает на плоскости, образованные шестью парами осей, должны вращаться с постоянной частотой – которая, однако же, отличается от пары к паре. Таким образом, вне зависимости от нашего родного города, все мы отбрасываем тени в одну и ту же шестерку плоскостей, в пределах которых они вращаются с соответствующими скоростями. Все фракции подчиняются одним и тем же законам; вся разница между нами заключается лишь в исходном направлении.

Тимоти улыбнулся. – Ты абсолютно права. Мы петляем по двенадцатимерному пространству в весьма изощренном танце, но поскольку мы не касались друг друга, когда впервые зазвучала музыка, правила, которым мы все подчиняемся, продолжают и дальше защищать нас от столкновения с соседями.

– И тем не менее, – сказала в ответ Элис, – иногда мы все же умудряемся наступить на чужие пальцы.

– То есть чувствуем присутствие друг друга в обычном пространстве?

– Именно.

– Продолжай, – ободряюще сказал Тимоти.

– Все опять-таки объясняется правилом теней, – добавила она. – Но на этот раз двенадцатимерное пространство делится на части по-другому. Вместо шести пар направлений, контролирующих изменение каждой фракции, мы имеем дело с тремя парами пар – которые к тому же не совпадают с парами исходных двенадцати направлений. Исходный каркас выглядит как будто перекошенным.

Тимоти кивнул, соглашаясь с ее словами; она правильно поняла составленную им таблицу чисел, выражавших взаимное преобразование двух наборов направлений.

Элис продолжала. – Именно этими тремя парами пар определяется акт взаимодействия: видеть и осязать друг друга мы можем лишь в том случае, когда оба отбрасываем длинные тени в пределах одного и того же четырехмерного пространства. Для нас это условия выполняется всегда, так как мы принадлежим к одной фракции – а значит, наши тени идентичны. Но для людей из разных городов все сводится к тому, как шесть теней, вращающихся наподобие стрелок в часах, перемещают тройку теней другого рода через границы разных… не знаю, как назвать эти пространства, не проговаривая каждый раз их полного определения.

– Области взаимодействия, – подсказал Тимоти.

– Я никогда не думала, что фракции находятся в движении, – призналась Элис. – Мне казалось, что взаимодействие между ними становится то слабее, то сильнее, согласно какому-то сложному правилу и что таков порядок вещей. Но в твоей трактовке все выглядит так, будто каждая из фракций может «находиться» в одном из трех «мест», и если двое из нас одновременно занимают одну и ту же область пространства, то нет ничего удивительного в том, что мы видим там именно синхронного с нами гостя, а не двух других, находящихся в совершенно других местах.

– «Неудивительным» я бы это, пожалуй, назвал с натяжкой, – заметил в ответ Тимоти. – Но я рад, что эта идея кажется тебе логичной.

– У меня все еще остались кое-какие вопросы, – сказала Элис.

Тимоти развел руками. – Я к твоим услугам.

– Как в эту картину вписывается камень, если он не является конгломератом всех шести фракций. Это распространенное мнение, но лично мне оно всегда казалось невразумительным.