До и после - страница 5
– Только одно занятие было.
– И?
– Мистер Селлерс сказал о спортивной форме и графике занятий. Все.
Мама открыла было рот, чтобы продолжить допрос, но я ее опередила:
– Насколько мне известно, никто не закрывает Фостера в шкафчиках, не обзывает и не относится к нему хуже, чем к другим девятиклассникам.
Такой ответ ее устроил, но я знала – это ненадолго, поэтому быстро разложила столовые приборы и убежала в свою комнату, прежде чем мама успела задать новый вопрос.
Перед сном я позвонила Кэсу. Обожала сворачиваться калачиком под одеялом, прижимая телефон к уху и зная, что усну, едва положив трубку.
– Комбо номер четыре, – услышала я приглушенный голос Кэса на другом конце провода. – Пепси… О, Дев, напомни рассказать о тренировке… Только бургер без огурчиков. И можно побольше кетчупа?
Кэс был практически не способен концентрироваться на чем-то одном. Но упрекнуть его в этом трудно: общение служило ему топливом, он интересовался всем и вся. Впрочем, когда мне требовалась дружеская поддержка, на него можно было положиться.
– Так что было на тренировке?
– Тренер устроил разнос Марберри… – Потом в окошко выдачи: – Спасибо, друг, а салфеток не дашь? – И снова мне: – Потому что тот чуть не убился, пытаясь свалить Эзру.
– Чего это он?
– Да он долбанутый, – невнятно ответил Кэс: теперь он одновременно ел, говорил и вел машину. – Злится, что его сделали сейфти[2], а Эзру оставили стартовым раннинбеком[3].
Я знаю Кэса сто лет и поняла по голосу, что он слегка помрачнел.
– Ну и из-за Кубка, сама понимаешь.
Еще как понимала. Мало того, что журнал Parade назвал Эзру Линли одним из самых многообещающих молодых игроков, его еще и позвали играть за команду Восточного побережья на Кубке армии США[4]. Весь город только об этом и говорил. Нельзя было зайти в общественный туалет без того, чтобы на тебя с плаката на двери кабинки не пялился Эзра.
– Да, – ответила я. – Ему ведь представилась потрясающая и неожиданная возможность.
Кэс засмеялся. Это был слоган с плакатов: «Потрясающая и неожиданная возможность для Эзры Линли, ученика старшей школы Темпл-Стерлинга».
Повисла недолгая пауза – видимо, Кэс жевал картошку фри, – а потом он спросил:
– Как твой новый братишка?
– Не надо его так называть.
– Ну а как еще его называть?
– Как думаешь, это плохо, что мне не хочется пересекаться с ним в школе? Я ведь и так каждый день вижу его дома… Я плохая, да?
– С чего это ты плохая?
– Ну, не знаю. – На самом деле я знала. – Его же мама бросила.
– Ну и что? Джо Перри тоже бросила мама, и это не помешало тебе назвать его самым противным мальчишкой в мире. За всю историю человечества!
– Я такого…
– Говорила-говорила. В мире, да еще и за всю историю – прямо противный в квадрате.
– Это самая ботанская вещь, которую я от тебя слышала.
– Не меняй тему. Ты ненавидишь брошенных детей.
– Никого я не ненавижу! – Я знала, что он просто дразнит меня, но, как обычно, подыграла. – К тому же мама бросила Джо, когда он учился во втором классе. Совсем другая история.
– Не важно, давно это было или нет. Брошенный ребенок остается брошенным.
– Хватит говорить «брошенный ребенок»!
– Ты сама это начала. – Я поняла, что Кэс ухмыляется. – Прикинь, из-за этого разговора кто-то бросит ребенка.
– Не говори фигни.
– Хватит цензуры! У нас свобода слова, и никто меня не остановит!
– Заткнись. – Я засмеялась вместе с ним. – Врежешься сейчас во что-нибудь.
– Я уже почти дома.
– Было бы грустно умереть в квартале от родного дома, правда?
– Что толку слушать девчонку, которая даже не может сказать «брошенный ребенок».
– На самом деле Фостера не бросили, – сказала я, чувствуя, как улыбка сползает с моего лица. – Его просто… Ну, отправили в другой город.
– Будто это что-то меняет.
– Может быть. Она за ним вернется.
– Ага, – спокойно согласился Кэс.
Ни один из нас в это особо не верил.
2
Я всегда считала, что физкультура – это зло.
Заставлять подростков переодеваться в общей раздевалке в стремную одинаковую форму, а потом определять, кто достойнее, только исходя из того, насколько ловко они бросают мячи через сетку, в кольцо или друг в друга, – это абсолютное зло.