Добродетели мира Толкина: деяние и недеяние - страница 2

В черновиках "Властелина Колец" Толкин дает Фродо и Сэму эльфийские имена: Гэндальфу предсказывает, что менестрели станут их называть в песнях Бронве атан Хартад и Хартад Улуйтиад, Стойкость без Надежды и Неугасимая Надежда.

Война с Мордором подвергает всех героев "Властелина Колец" суровому испытанию долгом. Вряд ли можно сказать, что толкиновским воителям, таким, как Арагорн или Боромир, совершенно неведом страх ("даже самыми доблестными из нас овладевал страх [при появлении Назгул, Призраков Кольца]",- признает Боромир). Однако, когда Эовюн у порога Троп Мертвых спрашивает у Арагорна: "Почему вы хотите идти этой гибельной стезей?" - он отвечает: "Потому что я должен. Лишь так могу я надеяться выполнить все, что предназначено мне, в войне с Сауроном".

Толкин описывает ситуации, когда выдержать испытание долгом оказывается выше человеческих сил: "Тени смыкались, сердца людей стыли, и доблесть Гондора делалась пеплом... Верных долгу, оставшихся защищать стену было немного; большинство бежали во второй круг Города" (ночь во время осады Минас Тирита); "Столь пустынны были эти места, столь глубок облекавший их ужас, что некоторые воины утратили мужество и не могли идти дальше на север" (путь к Черным Вратам Мордора); "У южных границ Шира Следопыты преградили им [Назгул] путь. Но эта задача была непосильной для Дунедайн... и даже сердца Дунедайн дрогнули" (битва при Сарн-форде, описанная в "Охоте за Кольцом" в "Неоконченных Сказаниях"). Тем не менее во "Властелине Колец" мы находим и другие примеры: "Принц Дол Амрота и его рыцари держались как истинные лорды расы Нуменора. И, видя их, люди начинали петь среди мрака" (в ту же ночь, во время осады Города); "И Арагорн прошел первым) и столь сильна была воля его в этот час, что все Дунедайн и их кони последовали за ним" (путь по Тропам Мертвых). Арагорн, Имрахиль, Фарамир - лорды и повелители людей, ибо они способны следовать долгу, отринув страх. Однако, на самом деле, лучше сказать так: они способны следовать долгу, забыв о себе, именно потому, что они - лорды и повелители, потому что по происхождению они действительно выше других.

Кажется, мы вновь обращаемся к древнегерманским моральным установкам, признающим, что чем выше происхождение человека, тем более великие деяния оказываются возможными для него. В мире Толкина, в Арде, это непреложная истина, к которой я еще вернусь, чтобы постараться объяснить, почему это так.

И все же, несмотря на указанное сходство во взглядах на благородство крови, именно здесь кроется разница. В отличие от героя древнегерманских легенд, толкиновский героический персонаж, повелитель, в первую очередь не свободен. Из всех персонажей он действительно более прочих способен следовать своему долгу - и он обязан ему следовать, отринув все личные желания и амбиции: ибо толкиновский Король принимает на себя великое бремя - ответственность. Ответом на вопрос, что случается, если этого не происходит, служит история Ар-Фаразона, "самого могущественного и самого гордого из Королей Нуменора", чьи деяния были воистину дерзновенны - и привели к величайшей из катастроф, которая, как сказал впоследствии сам Толкин, "была предзнаменованием Конца Арды". "Ибо зло, творимое великими,- велико", говорится устами Улмо в одном из толкиновских манускриптов из книги "Кольцо Моргота".

Таким образом, "долг" толкиновских персонажей включает в себя не только бесстрашие, но и ответственность: тему, как правило, неведомую слушателям древнегерманских героических песен. Беовульф совершает свои первые подвиги - убивает ужасного Гренделя и его мать - как герой-одиночка, действующий во славу своего имени; и в песне провозглашается герою хвала. Позже, когда Беовульф становится королем, он выходит в одиночку против дракона, отказываясь принять помощь дружины. Он побеждает чудовище, но в этом бою гибнет сам,- и все королевство со смертью своего короля рушится под натиском врагов-соседей; однако современников Беовульфа это не очень волнует:

Но был вождь верен высокому долгу - стяжал сокровища...