Дочь княжеская. Книга 1 - страница 44

— … медуза бесхвостая, дура! — закончил он ругаться, и Хрийз поняла, что пропустила немало славных определений в свой адрес.

— Отпустите меня! — пискнула девушка, безуспешно пытаясь вывернуться из цепких пальцев. И вдруг неожиданно даже для себя завизжала ультразвуком — Отпустите! Отпустите сейчас же!

Военный разжал пальцы. Хрийз не удержалась на ногах, шлёпнулась на землю, сильно ушибла выставленный сдуру локоть. На мгновение перехватило дух: попало, что называется, в косточку, да и рука была та самая, в больничной 'перчатке'.

— Что с рукой? — резко спросил непрошеный спаситель.

— Да вам-то что?! — с испугу нахамила Хрийз. — Что вы прицепились ко мне!

— Как со старшими разговариваешь, сопля, — грозно шагнул к ней, и Хрийз внезапно осознала, какой он огромный, злющий и страшный.

Она проворно подхватилась на ноги и кинулась бежать. Бежала, как никогда в жизни не бегала ещё. В уши било тяжёлым топотом: за нею гнались, конечно же. Закончилось всё печально: запнулась обо что-то. Проехалась по земле, ободрала щёку, коленки, ладони… Тридцать три раза умерла от мысли, что всё, догнал.

Но никто не стоял над душой, не ругался, не хватал железными пальцами. Никого. Никто не гнался за ней. На пустой ночной улице она была совсем одна. Хрийз осторожно села, шипя от боли. Ссадины горели огнём. Самый противный вид травмы, — ободранная кожа…

Улица оказалась одним из вариантов 'санта-барбары'. Богатый квартал, в смысле. Особняки, большие придомовые пространства, занятые всякими интересными композициями: фонтанчиками, бассейнами, композициями из кустарников-деревьев-цветов. Низенькие фонари вдоль ровных дорожек горели мягким зеленовато-оранжевым огнём. Из-за крыш вышла маленькая алая луна, заливая мир призрачным лиловым сиянием.

Как же теперь отсюда выбираться?

Тёмная тень скользнула справа и бросилась едва ли не в лицо, заливаясь оглушительным лаем. Хрийз с визгом отпрыгнула, едва не упала снова. Собачка, мать её! Громадный чёрный пёс надрывался с той стороны невидимой границы, кидался, хрипел в ярости, капал бешеной пеной с зубищ. Он не мог преодолеть преграду, но дело своё исполнял на славу: сторожил дом, пока хозяева гуляли на празднике.

— Хорошая собачка, — сказала девушка, истерически подхихикивая, — пёсик… миленький… Хорошая собачка!

'Собачка' комплимента не оценила. Кто бы сомневался. На гам и бедлам выскочили другие псы; через пару минут остервенело лаяла вся улица. Хрийз поспешно пошла прочь, стараясь держаться середины улицы. Улицу-то местные нувориши не покупали, она оставалась общественной, потому и псы не могли преодолеть невидимый, явно магического толка барьер, и рельсы, опять же. Здесь ходил трамвай…

Трамвай! Не обращая больше внимания на собачье сумасшествие, Хрийз заспешила по рельсам. Надо найти ближайшую остановку, там будет карта-схема. Трамваи, конечно, уже не ходят, слишком поздно. Но по трамвайным путям можно выйти в свой район…

Остановка обнаружилась через четыре квартала, перед большой площадью с фонтаном и огромным бассейном-прудом. Бассейн подсвечивало изнутри жёлтым и зелёным. Он оказался пуст, ни рыбёшки, ни лягушки, ни жабы оранжевой. Но, судя по глубине, это был один из выходов подводно-подземной части Сосновой Бухты на поверхность.

Хрийз внимательно изучила карту, стараясь запомнить маршрут. Занесло её очень далеко, остановка относилась к зелёной линии. Зелёная делала изрядный крюк прежде, чем пересечься с фиолетовой и красной, по фиолетовой надо было добираться до красной, а уже с красной линии следовало переходить на белую и уже по ней идти вверх, в сторону Площади Девяти. Нормально. Километров десять, не меньше. Как раз добредёшь до родной общаги к утру… а там можно уже не ложиться в постель, сразу идти на смену.

Хрийз пошла вдоль путей, настраиваясь на долгую, нудную, изматывающую дорогу. Ныли ссадины, начало болеть плечо. Расплакалась от слабости, боли, от того, что идти придётся до утра, а потом на смене ползать сонной мухой, от злости на проклятого моревича. Просили его! Не дал утопиться, гад! Впрочем, утопиться ещё не поздно. Девушка аж остановилась. Вернуться назад к тому пруду и…