Доказательства и доказывание по уголовным делам: проблемы теории и правового регулирования - страница 16

Данные предписания вкупе с другими, содержащимися в этой норме, нельзя, как отмечалось, интерпретировать иначе как требование всестороннего исследования события, нацеленного на установление его реального, фактического содержания, т. е. истины по делу. Повторим также, что требования всесторонности, полноты и объективности расследования содержатся и в других нормах УПК РФ (об этом более подробно сказано в предыдущей главе монографии).

Таким образом, сосуществование в УПК РФ принципа состязательности (ст. 15) с принципом всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела, выраженном в рассмотренных выше нормах УПК РФ, снимает вопрос о их несовместимости, что служит аргументом в пользу утверждения о том, что согласно УПК РФ установление истины, как и прежде, следует считать целью доказывания, хотя эта цель выражена в законе менее определенно, нежели раньше. Из вышеизложенного следует, что, хотя в некоторых случаях законодатель считает возможным ограничиться установлением формальной истины, стремление управомоченных органов государства установить обстоятельства исследуемого события такими, какими они были в действительности, сохраняет свое значение как ведущая тенденция доказывания, т. е. его цель. И уж вовсе бесспорно, что обвинительный приговор, который не может быть основан на предположениях (ч. 4 ст. 302 УПК РФ), выносится судом только при условии установления объективной истины[29].

Иная трактовка цели доказывания, полностью отрицающая возможность установления истины, опирается подчас на неутешительные результаты работы органов расследования — слабую раскрываемость преступлений и связанные с этим неправомерные действия данных органов, предпринимаемые с целью «повысить» раскрываемость и создать более благоприятную картину своей работы.

Известны и приемы «решения» этой задачи: уклонение от регистрации преступлений, не имеющих надежной судебной перспективы, прекращение дел о фактически не раскрытых преступлениях по реабилитирующим основаниям, «перевод» таких дел в русло особого порядка производства (с предварительным склонением обвиняемого к признанию вины) и т. п.[30] На этом фоне утверждение о том, что установление истины остается целью доказывания, воспринимается порой как наивная попытка выдать желаемое за действительное.

В этом следует разобраться. Действительно раскрытие многих преступлений — это сложная и трудоемкая работа, с которой не всегда удается справиться следователю. К тому же нередко складывается и неблагоприятная для установления истины обстановка: отсутствие информационно насыщенных следов, оставленных событием, их уничтожение вследствие природных явлений, непонимания их значения гражданами, по неосторожности уничтоживших следы, и т. п. Все это нередко толкает следственных работников на путь наименьшего сопротивления, порождая действия, отмеченные выше. Но объективные трудности раскрытия преступлений вовсе не означают принципиальной невозможности установить истину по уголовному делу[31]. Против такой возможности не говорит и то, что до сего дня многие громкие преступления продолжают оставаться нераскрытыми. Возможность познания истины, вопреки трудностям, стоящим на этом пути, — это, как уже говорилось выше, проявление философской закономерности, состоящей в том, что мир познаваем. Иной подход означает переход на позиции агностицизма, с чем невозможно согласиться. Да и практика раскрытия тяжких преступлений, которые в течение долгих лет оставались нераскрытыми, подтверждает эту закономерность.

4. Близкие к отмеченным выше возражения против признания истины целью доказывания подчас базируются на абсолютизации принципа состязательности, интерпретируемой в виде схемы, согласно которой следователь, дознаватель, как участники процесса на стороне обвинения, должны собирать только обвинительные доказательства, в то время как представление доказательств противоположной направленности — это прерогатива стороны защиты. Суд же взвешивает и те и другие доказательства и решает, какие из них подтверждают либо оправдывают обвинение, т. е. определяет, доказано обвинение или не доказано, не задумываясь над тем, что имело место в действительности. Такую конструкцию доказывания предложил в свое время С. А. Пашин. Он утверждал, что «юрист отвечает не за обнаружение истины, а лишь за то, чтобы результат судоговорения был достигнут определенным образом… с помощью доказательств не устанавливается истина, а обосновываются определенные выводы… а поиск истины — это работа тех, кто отвечает за результат. В отличие от всех прочих судья отвечает за результат лишь в том смысле, что он должен сказать: «Да, виновен», если это доказано, или: «Нет, невиновен», если это не доказано, и больше ничего»