Доктор-хулиган - страница 21

— Ходила за покупками? — спрашивает он, проявляя вежливость, но его голос напряжен и отрывист.

Я киваю.

— Я тебя здесь раньше не встречал. — Он указывает в сторону стадиона. — Мы уже пару недель играем здесь каждую субботу.

— В хоккей? — Конечно, в хоккей. Это стадион, сейчас октябрь. И у него на плече здоровенная сумка.

А поскольку Макс страшно умен, он действует мне на нервы. Я вижу момент, когда он понимает, что я не контролирую ситуацию. Ожидаю, что он будет напирать, надавит на болезненную точку и заставит меня извиваться, но он этого не делает.

От этого я испытываю еще большую неуверенность, чем, если бы он поступил иначе.

— Да. В хоккей. — Он откашливается. — Мне тоже нравится этот рынок.

— Обычно, первым делом я прихожу сюда, — уточняю я без необходимости. — Здесь лучший выбор.

Он кивает.

— Я как раз собирался за кексами.

С яблоками и грецким орехом закончились. И я снова сдерживаюсь, чтобы не высказать эту мысль вслух, хотя это требует немалых усилий. Желание рассказать ему — самый странный порыв.

— Ты уходишь?

Я колеблюсь.

— Да.

Он поднимает бровь, и в животе разливается тепло.

— Ты не уверена?

— Уверена. Я все купила. — Я поднимаю сумку. — И уже взяла кексы.

— Тогда я провожу тебя до машины.

— Нет, — я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. — Спасибо. Но тебе все равно нужно сделать покупки, а я закончила, так что я пойду… — Я пытаюсь указать на свою машину, но на самом деле мне нужно вернуться через весь рынок, и это чертовски смешно. — Хотя, знаешь? Давай. Я пройдусь с тобой.

Он усмехается себе под нос, но идет со мной нога в ногу, когда я разворачиваюсь и устремляюсь через рынок, кажется, уже в сотый раз.

Странно делать это с кем-то. В Торонто я начала каждую неделю ездить на рынок, так как мой брак разваливался. Частичный поиск нового ощущения того, кем я стала. В этой новой обыденности я нашла частички себя и продолжила поездки, переехав в Оттаву.

Словно прочитав мои мысли, Макс искоса смотрит на меня.

— Ты здесь одна?

— Всегда.

При этих словах он поднимает брови.

— Мой бывший ненавидел рынок, — говорю я, а затем проклинаю себя за ненужную информацию.

— Бывший?

Взялся за гуж…

— Бывший муж. — Я смотрю прямо перед собой. — Я развелась в июле.

Он останавливается и смотрит на меня. Меня так и подмывает идти дальше. Оставить его обдумывать этот факт, но не могу. Я тоже останавливаюсь и медленно поворачиваюсь к нему.

— Как долго вы были женаты? — тихо спрашивает он, его челюсть под бородой плотно сжата, глаза суровые.

— Два с половиной года. — Мне почти больно смотреть Максу в глаза, но я не отвожу взгляда. Новой Вайолет нечему стыдиться.

— Мне очень жаль.

Я киваю.

— Спасибо. А мне нет. То, что все закончилось — к лучшему.

— Он не здесь?

Он имеет в виду Оттаву, и я качаю головой.

— В Торонто.

— Хорошо. — Он раскачивается на пятках, и на секунду мне кажется, что он протянет руку и дотронется до меня, но вместо этого жестом указывает на пекарню. — Пойдем. Составь мне компанию, пока я покупаю кексы.

Продавщица цветов в дальнем конце пекарни распродала все, поэтому собирает свой прилавок, что немного затрудняет проход. Макс останавливается, чтобы купить кексы, и девушка широко ему улыбается. Я придвигаюсь ближе, и ее внимание мечется между нами.

— Какой? — спрашивает меня Макс, и она предполагает, что мы вместе.

— Хотите еще кексов, да?

Я вежливо киваю.

— Милая, разве ты уже не взяла кексы? — спрашивает Макс, и от веселого поддразнивания его голос так резко меняется, что у меня практически отвисает челюсть.

Я хмуро смотрю на него. Мой кивок продавщице был ответом, который требовал наименьшего количества объяснений.

Я не притворяюсь, что мы пара. Со вздохом смотрю на загроможденный проход.

— Мне пора, — бормочу я себе под нос.

Он протягивает руку и проводит костяшками пальцев по моей щеке, так легко, что я не уверена, на самом ли деле он ко мне прикасался, за исключением того, что кожу будто опалили.

— Может, ты просто проголодалась?

— Знаете? Мы уже сворачиваемся. — Девушка осторожно опускает последние два кекса Максу в коробку. — Это вам на дорожку.

Я по-прежнему смотрю на него, потому что его прикосновение определенно перешло черту, которую я провела неделю назад.