Долгий путь вниз - страница 5

Шон и я,

еще мальчишками

встанем, бывало, в лифте

и ждем, пока кто-нибудь войдет

и нажмет на кнопку «Л», и тогда мы

начинали тихонько ржать, потому что

этот тип оказался лузером, а мы с Шоном – нет

в этой забавной поездке на лифте вниз, в лобби.

Об этом я и вспомнил, когда этот парень с золотой

цепочкой посмотрел, горит ли кнопка с буквой «Л».

Интересно, а он знал, что в нашем с Шоном мире я уже был

лузером?

когда тебе

кажется,

что на тебя

смотрят,

но только

тогда,

когда ты сам

не смотришь.

на остановках автобуса,

из-за которых мужики начинали

казаться жалкими существами,

они вытягивались, напрягались,

чтобы узреть то, что Шон

и остальные называли

миром.

Но тут, в лифте,

девчонок не было,

не на кого было пялиться.

Но он продолжал

пялиться,

не понимая,

что у него может

появиться

проблема.

спросил я,

буквально

взбесившись.

Парень улыбнулся

и поправил цепочку

на шее.

Заглянул мне

прямо в глаза и

очень серьезно.

Ты меня не узнаешь? –

спросил он

низким

знакомым голосом.

Я присмотрелся,

прищурился,

стараясь припомнить его.

сказал я.

Он широко улыбнулся,

обнажая острые,

как у акулы, зубы.

Потом повернулся,

чтобы я увидел

его со спины.

Там, на футболке,

была напечатана фотка

его самого, сидящего

на корточках.

Он показывал средние пальцы

и улыбался.

RIP, БАК, ТЕБЯ ЗАПОМНЯТ

НАВСЕГДА[1]

и будто провалилось

вниз,

а может, то и другое вместе.

Я узнал его.

Я неуверенно

шагнул назад.

Быть того не может.

Не может.

Так все и вышло, как написано? –

спросил он,

поворачиваясь ко мне лицом.

Быть того не может.

Не может.

Но я д-думал… –

запинаясь, произнес я.

сказал он,

вот так запросто.

тер и тер их

снова и снова,

как в отключке.

Но я никогда не курил

травку или чего такого.

Не бывал в подобных компаниях,

не был торчком.

Ну, не мог мертвец

вот так просто

говорить со мной.

сказал я,

надеясь, что он

скажет, что не умер,

что его не убили

или

что-нибудь

в этом духе.

Или, может,

я проснусь,

сяду в кровати,

а пистолет

окажется под

подушкой,

а мама еще будет спать

за кухонным столом.

Это сон.

Бак посмотрел на меня,

замечая мое волнение, и

тихо произнес:

щипал себя

под мышкой,

давал себе

пощечины,

даже пытался

проморгаться.

Моргал,

моргал,

моргал,

но

Бак был на месте.

Что я испугался

насмерть.

Я знал Бака

с детства,

он был единственный

друг Шона, старше его.

Шон знал Бака

лучше, чем я,

и был знаком с ним дольше,

чем мы с нашим отцом.