Дом с привидениями - страница 49
«ОН вынудил меня это сделать. Проснулся утром с дикой головной болью и не помнил, как провёл ночь. Моя одежда вся в грязи, а руки пахнут гнилью. В могиле прибавилось тушек животных. ОН питается несчастными зверями, но ЕМУ нужно больше. Кровь семьи, той, что отдала его на растерзание безумной толпе».
― Ужасно, ― тихо произнёс Хавьер, но Альфред оставил возглас мальчишки без ответа. Обойдётся и научится терпению.
«Это случилось. Во всём виноват я. Я перевернул ЕГО».
«Я так и знал», ― подумал Альфред, переворачивая исписанные размашистым почерком страницы. Ручка у Гарсия-старшего отчаянно не хотела писать, поэтому покойный то и дело переходил на карандаш. Смазанные полустёртые буквы прыгали по страницам, иногда Альфред с трудом разбирал, что Гарсия хотел сказать.
«ОН тянется из тьмы, тянет свои обожжённые руки в перчатках, чтобы забрать меня с собой. Жертва, ЕМУ нужна жертва. Кровь семьи… Родная кровь…»
«А вот это уже интересно… ― Кровь всегда имела особое значение в ритуалах, и воскрешение не было исключением. Альфред начал понимать, чего добивается проклятый дух. ― Он хочет вернуться в мир живых».
«Мертвец смотрит на меня пустыми глазницами. Но он уже не так мёртв, как был раньше. День за днём, ночь за ночью он обретает плоть, растёт на своём ложе из трупов. Прости, Хавьер, я подвёл тебя. Я хотел перевернуть его обратно, но ОН исчез. ЕГО нет в могиле! Боже, Боже, я упустил его. Теперь он спустился вниз. Подвал… Я был там, слышал голос. Вороны каркают и зовут меня. Приказал поставить на дверь засов, надеюсь, это ЕГО удержит. Проклятие распространяется на всех, кто есть в доме».
От Альфреда не укрылось то, как побледнела Анна, когда он упомянул ворон, выкрикивающих имя. Что такого она услышала в карканье пернатых вестников смерти?.. Пока он решил об этом не думать. Анна была далека от проклятия Чумного Доктора.
― Дальше идут малоинтересные записи, в основном о том, как страшно становится, и как постепенно ухудшаются результаты анализов крови, ― произнёс Альфред, листая дневник. ― Хавьер, мы можем сходить на то место, которое указывает в своих записях ваш отец? ― Альфред почувствовал, что от нетерпения у него получилась скорее не просьба, а приказание, но он решил подумать об этом потом. Азарт был непреодолим.
― Конечно, ― произнёс Хавьер. ― Это место должно быть где-то в лесу, потому что весь участок вокруг дома я тщательно осматривал.
― Почему не пошли в лес?
― Не рискнул, ― честно ответил Гарсия. ― Там было подозрительно много воронов. Как и в заброшенном крыле. ― Он передёрнул плечами.
Альфред усмехнулся краешком губ: мальчишку стоило похвалить хотя бы за честность. Сам по себе Гарсия-младший казался ему редким трусом.
― Лес хоть и находится на территории поместья, но я не помню, чтобы его когда-либо пытались вырубить или устраивали бы там пикники, ― рассказывал Хавьер, ведя Альфреда и Анну под лесным сводом. Мелкие веточки потрескивали под ногами, но Альфреда интересовало другое. Обычно в лесной подстилке возились мыши и землеройки: нет-нет, да какая-нибудь полёвка перебежит дорогу. Этот же липовый лес был подозрительно тих. Даже птицы молчали, словно притаились, опасаясь чего-то.
«Или кого-то, ― подумал Альфред, вглядываясь в перекрещенные потоки света и тени. ― Если здесь кто-то вообще есть».
― Господи Боже! ― внезапный возглас Хавьера выдернул Альфреда из раздумий. ― Сеньор Дрелих, сеньора, смотрите! ― Он указал рукой куда-то в сторону, туда, где среди зелёных лип темнело что-то большое. ― Santa María!
Там, куда указывал взволнованный Хавьер, стояло на небольшой прогалине дерево. Сухое и скривлённое, оно поднимало вверх толстые ветви, которые, истончаясь, казалось, рвали само небо острыми концами.
― Хочешь спрятать дерево ― спрячь его в лесу, ― хмыкнул Альфред. ― Так просто, что почти гениально.
Когда они подошли ближе, стало совершенно ясно, что дерево стало таким не просто так: между корней располагалась глубокая яма, полная крохотных белых костей. Кашлянув, Альфред обошёл яму и, надев медицинские перчатки, спрыгнул вниз. За его спиной Анна издала тонкий вскрик, как будто хотела остановить его, но сегодня Альфред не собирался осторожничать. Он шёл к этому сорок лет и не мог больше ждать.