Дом в ноябре - страница 7
Держась кустарника он пересёк оставшуюся часть сада Бартлеттов. Дом безмолвно высился, залитый светом утра. Одно из окон первого этажа было разбито. Лёгкий ветерок тащил бумажный комочек по высохшей траве. Рядом с дорожкой сквозь чёрную землю пробивались зелёные побеги. Через несколько недель расцветут нарциссы. Мэллори прошёл к задней двери, почти уверившись, что встретит там Мэг Бартлетт, как всегда пухленькую и в фартуке, а она помашет ему рукой и пригласит на кофе.
Какая-то неправильность в увиденном терзала его. Он остановился и посмотрел назад.
Нарциссы.
Нарциссы не появляются раньше марта, край – в конце февраля. Но сейчас ведь ноябрь, так? Или осень сменилась весной за одну ночь? Три месяца канули в никуда. Что произошло за эти девяносто дней?
Он не знал. Не мог вспомнить.
Он двинулся дальше, открыл незапертую калитку и постучал в заднюю дверь. Ответа не последовало. Он пошёл к передней части дома.
Куча старой одежды лежала прямо на дороге. Подойдя ближе, он увидел, что осталось от человека, носившего некогда эту одежду. Скрюченные руки впились в землю, череп обтянут кожей, зубы разъехались в жёлтой ухмылке. Он узнал курчавые седые волосы. Фред Бартлетт, его сосед в течение десяти лет.
Обогнув мумию, Мэллори выбрался к фасаду.
В редкой тени высохших деревьев он двинулся по тротуару. Высокие сорняки росли на некогда безупречных газонах. Когда-то блестевшие машины стояли на полуспущенных шинах, их окна запорошила пыль. Эркерные окна кирпичного дома на полпути к границе квартала зияли чёрной пустотой.
На крылечках стояли полные бутылки молока. Пожелтевшие конверты высовывались из почтовых ящиков. На углу в дренажной канаве лежала дохлая собака, наполовину засыпанная листьями и скалящая высохшую пасть. В голубом небе над крышами царила загадочная башня.
Школа была в следующем квартале. Мэллори пересёк безмолвную игровую площадку, где по прокалённой земле носился бумажный мусор, и вошёл в здание через затенённую сводчатую галерею. Двери были не заперты; его шаги нарушили мертвящую тишину. Он прошёл по коридору, изучая имена, написанные на дверях и заметил имя учителя Рэнди. Дверь была полуоткрыта. Внутри по всему полу были разбросаны какие-то бумаги. Меловые надписи на доске были испещрены пятнами и полосами. Мёртвая герань торчала в раскрашенном глиняном горшке. Бумажные индейки и головы паломников, наклеенные на оконные стёкла, отвалились и валялись на полу среди прочего мусора. На парте, за которой, как помнилось Мэллори, сидел Рэнди, лежал изодранный учебник географии.
Дети здесь не появлялись по крайней мере какое-то время.
Странно было видеть центральные улицы, залитые холодным утренним светом, пустыми. На углу Мэйн-стрит и Джефферсон-стрит две пустые машины перегородили перекрёсток, передние колеса зажаты в мешанине металла. Вон выбитое окно в следующем квартале – винно-водочный магазин. Несколько бутылок лежали в витрине среди осколков стекла, в остальном магазин выглядел неповреждённым. Мэллори дёрнулся из-за внезапного щёлк!, потом понял, что светофоры по-прежнему работают.
В трёх кварталах впереди улица оканчивалась безликой стеной сложенной из какого-то унылого чёрного материала.
Мэллори медленно подобрался к ней. Стена была в пять футов высотой, пересекала тротуар и газоны в обе стороны, прорезая дома, оказавшиеся у неё на пути. Не было никаких обломков, никакого беспорядка, тем не менее он видел выставленные на всеобщее обозрение обои, фотографии над кроватями в комнатах, разрезанных напополам, словно у кукольного домика. В двух сотнях ярдах позади стены высилась башня, её очертания расплывались словно радуга. Двадцать акров земли, окруженные стеной были безлики и голы, словно бетонная плита. Видимых входов в башню не было.
Где-то вдалеке завыла сирена.
Мэллори отступил к ближайшему дому и прижался к стене под прикрытием группки кедров. Часть стены откинулась, будто ворота. Показалась голова нестройной людской колонны, выходящей с огороженной территории. Там были мужчины, женщины, дети. Шли они бодро, не разговаривая, вытекали из ворот и двигались по улице. Многие из них были совершенно несуразно одеты: непричёсанная женщина средних лет шагала босиком, обряженная в изорванное и испачканное вечернее платье. Сутулый мужчина ковылял в испачканном купальном халате, обнимая сам себя. Ещё один хромал в заношенных до дыр башмаках, изодранный верх обуви хлопал его по лодыжкам. Все они выглядели помятыми, потрёпанными, бедно одетыми, с одинаковыми худыми лицами, некоторые на грани истощения. Как узники концлагеря, марширующие в газовую камеру, они выглядели, подумалось Мэллори. Однако среди них не было ни Джиллиан, ни детей.