Дорога на Царьград - страница 7
В окне дома № 6 паркетчик в толстой полосатой пижаме и с обязательной сеточкой на голове как раз курил сигарету. Шевельнув пожелтевшими усами, он лишь по-приятельски кивнул попу головой и облокотился на оконную раму. Ничто не указывало на то, что в доме № 6 случилось что-либо необычное.
Мимо Мики прошли два местных парня, которых поп знал только в лицо. В руках они несли ящик пива.
– Нам сегодня на вечер! – на ходу весело бросил худощавый дылда с волосами, похожими на мокрую щетку. – Может, и вы, отче, заглянете?
Мики догадался, что его приглашали подняться на крышу высотки и за компанию посмотреть фейерверк противовоздушной обороны и проследить за взрывами в городе.
Вечерами, когда раздавалась сирена воздушной тревоги, местные парни – в основном те, что до начала бомбардировок предпочитали проводить время в кафе и барах, – поднимались на крыши домов. И там, сидя на раскладных стульях и накрытых картоном ящиках, они под пиво или более крепкие напитки дразнили смерть и болели за родную противовоздушную оборону, у которой не было больших шансов на успех в противостоянии с самой дорогой американской техникой.
Мики не входил в число тех, кто проводил ночи в бомбоубежищах, но и не горел желанием испытывать судьбу и поддразнивать смерть. Кроме того, ему как человеку семейному, да еще и священнику, не подобало распивать алкоголь на крышах и ругать невидимую силу поднебесья.
Поэтому он вежливо улыбнулся и поблагодарил парней за приглашение.
Дойдя до середины улицы, Мики заприметил толпу перед своим домом. Он ускорил шаг. Какой-то фургон – судя по всему, машина «Скорой помощи» – перекрыл проезд, а вокруг него кружили без дела соседи. Немного в стороне стоял восьмилетний сын Мики, Божа, тихонько ударяя наполовину сдувшийся баскетбольный мяч об асфальт.
«Речь не о моих, – эта первая мысль, промелькнувшая в голове священника, принесла ему минутное облегчение, но затем он снова предпочел обеспокоиться и возвыситься до уровня всеобщей христианской любви: – Из-за кого они собрались?»
Мрачная, но спокойная попадья махнула Мики рукой из окна, а соседи расступились, чтобы пропустить его поближе к центру происшествия – с уважением, как человека, связанного со смертью.
С посеревшим лицом, без очков, накрытый по горло простыней, Драги Джавол лежал на носилках, вперив взор в небо. Когда Мики приблизился, старик слегка повернул голову набок, к священнику.
А в тот самый момент, когда его соседа, потряхивая, заносили в машину, Мики почудилось, будто Драги Джавол ему подмигнул!
И только тогда священник вспомнил о неисполненном обещании, данном старику больше недели назад. Мики испытал искушение тотчас же достать позабытую коробку и побежать в церковь, но, когда фургон скрылся за углом и собравшиеся люди начали расходиться, появился художник Чеда с женой и дочкой. И они вместе поднялись по ступенькам.
Вечно усталая Звездана чуть ли не с порога начала сетовать на новое творческое искание Чеды, из-за которого он облепил всю комнату газетными страницами с объявлениями об умерших для поминания. Чеда же, в свою очередь, обвинил Звездану в алчности. Он взялся за большой проект – написать иконы для каждого серба, должного умереть. Работал и днем, и ночью. О, если бы он только смог всех умерших в грядущий период обеспечить своим образом-«пропуском» в Царствие Небесное, если бы ему удалось одарить всех умирающих своей любовью! Это был бы мистический акт и качественный прорыв на новый уровень. Какой – он не знал, руководствуясь лишь интуицией. А Звездана во всем этом сразу узрела возможность хорошенько подзаработать. Надо было только войти в долю с фотокерамистами. Люди непременно захотят, чтобы на надгробных памятниках их родных вместо фотографий упокоенных находились иконы – в этом Звездана не сомневалась. И без того все так нахваливают упокоенных, что слова уже все расточили. А вот образы не расточаемы.
Подвергшаяся нападению Звездана обвинила Чеду в том, что из-за покойников, таращащихся на нее со всех стен, ей начали сниться страшные сны. Покойная бабка являлась ей чуть ли не каждую ночь, а это явно не к добру.