Дорога на Царьград - страница 8

И тут Чеда и Звездана серьезно разругались.

Чтобы как-то разрядить обстановку, Вера рассказала им о том, как околел попугай Цуне, и она его украдкой закопала во дворе. Детям же сказала, что попугай вернулся на юг в свои родные места.

Теперь уже Звездана с Верой заспорили о том, насколько педагогично заводить с детьми, да еще такими маленькими, разговоры о смерти.

Мики присутствовал лишь частично. Сидя в кресле, он мыслями то и дело возвращался к ящику комода, где лежала коробка из-под рубашки, бередившая ему совесть. На протяжении нескольких дней он не встречал старика и совершенно позабыл о данном обещании. А тот, быть может, лежал все это время этажом выше больной. Кто знает, кто вообще вызвал «Скорую помощь».

Мики всегда презирал людей, не желавших помогать страдальцам, но готовых оказывать услуги людям, от которых что-то зависело. И вот сейчас священник пенял и себе за то, что уподобился им. Как какой-то корыстолюбивый и бесчувственный поп.

Дети во дворе подрались. Дочка художника завыла как сирена. Женщины вышли на веранду, чтобы успокоить ребят.

Мики хотел воспользоваться возможностью и исповедаться другу, но тот, едва завидев спину жены, приблизился к его лицу, выразительно глядя Мики в глаза, и принялся объяснять ему детали своего художественного замысла.

То, что он делал, копируя иконы, Чеда все больше воспринимал, как некую учтивую и благонамеренную ложь. Но он не знал, как передать кистью то, что чувствовал на самом деле. Вынужденный заботиться о семье (Звездана не работала), он поставил производство икон на поток. Заказ здесь, заказ там – художник брался за все. В определенный период времени иконы в Сербии можно было обрести только на заказ. Когда же вспомнили о нации и Церкви и начали снова праздновать «славу», сербы друг другу передали и устное предание, согласно которому каждому, кто заботился о себе, следовало иметь дома хотя бы икону своего святого покровителя.

У людей тогда уже не было много денег, но на иконы они их находили. Некоторые искали иконы, украшенные настоящим золотом, иные довольствовались теми, чей задник был сделан из шлагметалла[4]. А многих удовлетворяла и простая золотая краска, похожая на старинную бронзу для покрытия кухонных плит.

И Чеда начал работать все быстрее и быстрее, а, значит, все небрежней. Как машина – почти не размышляя. Он чувствовал, что ведясь на компромиссы, он предает и свое искусство, и самое понятие святости. И оттого его обуревал настоящий ужас.

Художнику пришла в голову идея обклеить комнату газетными объявлениями об умерших. Он вбил себе в голову, что бессовестную коммерциализацию своего таланта сможет искупить тем, что любую свободную минуту будет тратить на написание икон каждого умершего человека, о котором только услышит и чью фотографию увидит. Чеда считал, что это будет его молитва за то, чтобы покойные оказались в Царствии Небесном. Его подвиг в любви. Если «штамповать», так «штамповать» не раздумывая – много и бесплатно, чтобы это штампование перестало быть обманом и обратилось в истинную любовь.

– Вы, попы, говорите – вне Церкви нет спасения. Того, кто не крещен, Господь не принимает, – Чеда поднял костистую кисть руки и начал на пальцах отсчитывать аргументы. – Но тогда признайте и вот что: тот, кто не участвует в святой литургии, остается без любви Бога и ничего не получает от Него. С другой стороны, вы спокойно взираете на то, что на литургию приходит лишь горстка людей. И вообще не беспокоитесь по этому поводу.

– Все не так просто, – неуверенно проговорил Мики.

– Или вы, на самом деле, втайне думаете, что любовь Божья объемлет всех? – продолжал Чеда. Он сжал кулак. С минуту художник смотрел на свои скрюченные пальцы так, словно видел их в первый раз, а затем продолжил: – Что Господь возьмет под свою защиту и тех, кто ходит в церковь, и тех, кто туда не ходит? И тех, кого вы убеждаете, что посредством ваших освящений воды, пирогов к «славе» и похорон они воздают дань Господу? И даже ту массу народа, которая в этом не участвует? Если так – то по мне все в порядке. Единственное, что тогда следует сделать, так это – прекратить запугивать людей. Слушай, как-то мы пришли на литургию в Соборную церковь. И нас выбранил поп – тот, что с бровями. В пух и прах изругал нас за то, что кто-то там не ходит в церковь. Нас – пришедших!