Дорога отчаянья - страница 6

В строю было человек двадцать, хромых, косых и иже с ними. По мне, так только три-четыре курсанта по-настоящему заслуживали поездку в госпиталь. В какой-то степени мне было стыдно. Ведь я тоже ничем особо страшным и опасным не болею, и скорее всего вся моя головная боль – явление возрастное, потерпеть немного, попить таблеточек и все пройдет. Но нет же, втемяшил себе в голову, что я не такой как все, что все у меня по-другому, что Судьба мне приготовила нечто особенное! А если даже и болен, то болен  серьезно, и болезнь редкая, до селе, можно сказать, невиданная, не слыханная, а потому неизлечимая. Но не умру я в палате тесной, совершу подвиг, да такой, что легенды сложат, памятник поставят, в святые возведут… Эх, этот юношеский максимализм… Всех особенных держат в клетках и изучают под микроскопом, а у меня всего лишь мигрень, и домой очень хочется!

Госпиталь находился в военном городке Шиханы-2 всего в двадцати километрах от нашего училища. Несколько корпусов, котельная, прачечная да пара каких-то мелких и вроде бы ненужных (выглядели они уж очень бесхозно) построек – одним словом, ничего примечательного и необычного. Госпиталь как госпиталь.

Автобус остановился перед контрольно-пропускным пунктом. Шлагбаум опущен, а вокруг никого. Водитель нетерпеливо посигналил и тихо выругнулся. Его можно понять: вчера до поздней ночи был на выезде, сопровождал две роты на марш-броске, подбирал тех, кто не мог идти сам из-за распухших натертыми сапогами ног. Спустя какое-то время дверь, ведущая в служебное помещение КПП, медленно отворилась, и к нам вышел заспанный солдат в брезентовом плаще от дождя и без армейской кепки. Он неспешным шагом обошел автобус, записал номер на какую-то табличку, вытащенную из внутреннего кармана, и махнул кому-то, показывая, чтобы подняли шлагбаум. Хорошо им тут служится, ничего не скажешь. Сон в наряде, нарушение формы одежды, даже наличие целого полковника в автобусе нисколько не смутило наглую армейскую морду. Не то, что у нас. Хотя чего сравнивать-то, солдатам терять нечего, два года службы и домой, как ни крути. Ну , наряд дополнительный добавят, который с таким же невозмутимым видом проспится, и что? Уверен на сто процентов, что они тут и так не вылезают из них: как правило, при госпиталях штат призывников срочной службы не очень большой, каждый – на вес золота, поэтому на многое командование закрывает глаза. Худо-бедно наряды несутся, обязанности выполняются, а что касается приезжих полковников, то пусть своими подчиненными командуют. Со своим уставом в чужой монастырь не лезут. Я улыбнулся и искренне порадовался за солдата. Его родители уж точно спокойно спят и не переживают за сына…

Мы приехали. Наконец-то. Хотя поездка была не особо долгой, но сидеть все же надоело. Хотелось движения. Поэтому я одним из первых выскочил из автобуса и попытался как-то размять затекшее тело.

И снова построение, снова проверка. Так надо. Интересно посмотреть на того, кто придумал все эти инструкции. Говорят, что Устав Вооруженных Сил написан кровью, что каждая статья появилась как следствие какого-то трагического случая или чьей-то смерти. Неужели если не проверить два раза наличие личного состава, которому просто некуда было деться, что-нибудь случиться? Ведь после построения все сели в автобус, никто никуда не выходил до этого момента, так зачем совершать столь бесполезное действие? Или же все инструкции общие, а начальник просто не хочет думать в каждой конкретной ситуации, механически совершая один и тот же отработанный годами ритуал. Не дай мне Бог стать таким.

Нас построили перед входом в центральный корпус, огромное, по меркам городка, здание. Семь или восемь этажей. Здесь располагались практически все отделения, библиотека, был даже огромный актовый зал со сценой, но как я понял, это помещение использовалось исключительно для общих собраний медицинского персонала. Кухня находилась в отдельной небольшой пристройке, а еда в отделения доставлялась в термосах солдатами, проходившими службу в госпитале. Общей столовой не было, на каждом этаже в целях удобства были оборудованы для питания специальные помещения на двадцать-тридцать человек. Библиотека представляла из себя небольшую комнату с несколькими стеллажами, заваленными разношерстными книгами. Ни о каких закупках отечественной и классической литературы, а также научно-популярных и других, представляющих какой-либо интерес для общего развития, изданий речи быть не может. Все, что находилось в библиотеке, было преподнесено в дар благодарными больными, которым было лень везти ненужную макулатуру обратно в училище или домой. Что касается самих отделений, несмотря на весь мой скептизм, они были весьма неплохо оборудованы. Как правило, длинный коридор с множеством дверей по обе стороны в кабинеты врачей, приемные и палаты больных. Где-то в середине находился небольшой зал, в котором стояли мягкие диваны и кресла. По вечерам тут смотрели новости, а в свободное время играли в шахматы, шашки или читали книги. Тут же сидела дежурная медсестра и следила за порядком. Вполне убрано и чисто, если не считать кое-где встречающиеся тележки с недоеденной едой для лежачих больных – вовремя их никто не убирал, а только перед новым приемом пищи. Соответствующие процедурные кабинеты находились на тех же этажах, что и отделения. Разве что кабинет рентгена располагался в подвале. Да еще пара помещений с многозначительной надписью на дверях: «Служебное помещение. Посторонним вход запрещен».