Мы брели сквозь дни и ночи, не останавливаясь и почти не уставая. По ночам дорога светилась, а большие фиолетовые звезды над нашими головами слагались в странную неземную музыку. Она растворяла мысли и приглушала чувства, и смывая въевшуюся, как сажа, боль, приносила облегчение. Мы шли и шли, и наконец, добрались до горизонта.
Там, посреди леса, на солнечной полянке стоял разноцветно-прозрачный домик. Рядом с ним загорелая бабуля в косынке мотыгой перекапывала огород.
"Смотри! - воскликнула Анника, щурясь от радужных бликов. - Это пряничный домик из сказки. А старуха - злая колдунья. Та, что хотела съесть Гензеля и Гретель".
Бабушка выпрямилась и посмотрела на нас из-под ладони.
"Сказки врут. Вот и про меня наврали. Я не ем маленьких детей. Кстати, и домик мой не съедобный. Это стекло, а не леденцы. Самоцветы, а не пряники".
"Но он пахнет сладостями", - возразил я, принюхавшись.
"Детство всегда пахнет сладостями. А съела вас взрослая жизнь. Посмотрите на себя. У вас глаза стариков. Где ваши мечты, радость, любовь друг к другу?"
Мы подавленно молчали. Действительно, где?
"Входите, дети, не бойтесь, - улыбнулась старуха, показав крепкие, молодые зубы. - Бедные, заплутавшие детки... У меня вам будет хорошо. И Марайка ваша здесь. Входите. Все равно больше вам идти некуда. Вы уже дошли до конца".
Мы оглянулись - дорога исчезла, ее поглотил сомкнувшийся стеной лес. А стеклянный домик приветливо распахнул двери.