Достойна ли я счастья? - страница 9

Она проснулась от яркого солнечного света, свежая и отдохнувшая, и вдруг заметила, что возле ее кровати стоит Стефани с завтраком на подносе.

Даже при дневном свете Стефани выглядела великолепно. Видимо, ей было чуть больше тридцати. Ее медно-рыжие волосы спускались на плечи блестящими волнами, а матовая кожа необыкновенно теплого кремового оттенка подчеркивала их красоту. Ее карие глаза напоминали глаза Пола. Впрочем, на этом их сходство ограничивалось, и, если бы вчера Мэриголд не была так взволнована, она могла бы понять без объяснений, что они не родственники.

Стефани прошла и села на край кровати, явно намереваясь поговорить.

— Пол рассказал мне о вашем ужасном старом дядюшке. Мне очень жаль. Как вам, должно быть, неприятно!

— Да, это… это так. — Мэриголд тщательно намазывала маслом тост и старалась не смотреть на Стефани. Вся эта история с мифическим дядей казалась ей сейчас еще отвратительнее. — Но я не хочу о нем думать, — добавила она поспешно.

— Я не стану больше напоминать вам об этом, — заверила ее Стефани таким тоном, будто в ситуации, в которой оказалась Мэриголд, не было ничего необычного.

— Зато я не узнала бы вас и Пола, если бы… если бы не этот случай. — Мэриголд хотела как-то объяснить Стефани, какое огромное значение имело для нее знакомство с ней и ее братом.

— Действительно, — улыбнулась Стефани. — Вы появились как раз вовремя.

— Как раз вовремя? — Мэриголд хорошо знала об этом, но она не понимала, о чем говорит Стефани, и тревожилась, что ее дрожащий голос выдаст ее.

— О, все не так страшно. — Стефани засмеялась. — Просто это мои последние выходные здесь. Я переезжаю в Лондон в конце следующей недели и буду подыскивать там квартиру. Я устроилась на работу в детский сад. Надеюсь, мы будем часто видеться с вами, Мэриголд.

Мэриголд заставила себя сказать, что она тоже надеется на это.

Конечно, она надеялась на это всем сердцем, но не знала, к чему может привести их дружба.

— Вам нравится ваша работа? — спросила Мэриголд, чтобы сказать хоть что-нибудь.

— Да. Нравится. Я очень люблю детей.

— У вас нет своих детей?

— Нет.

У Мэриголд вырвался вздох облегчения. Ее вина была бы еще тяжелее, если бы у Линдли оказались дети. Когда молчание затянулось и стало немного неловким, она взглянула на Стефани.

Стефани быстро пожала плечами и отвернулась.

— Полагаю, вы обязательно узнаете обо всем очень скоро, так как вы теперь наш друг, — вымолвила она, задумчиво выщипывая маленькие пушистые шарики на одеяле. — У нас с мужем не все хорошо. Мы… ну, мы подолгу не видим друг друга.

— Сочувствую, — пробормотала Мэриголд и затем, понимая, что нужно еще что-нибудь добавить, поспешно произнесла: — Думаю, я должна сказать вам, что работаю в издательстве, которое публикует книги вашего мужа.

— О, неужели? — Стефани казалась удивленной — возможно, потому, что Мэриголд не упомянула об этом вчера вечером.

— Да. Но я собираюсь увольняться, — внезапно сообщила Мэриголд. Она не давала себе времени на размышления, только почувствовала в каком-то озарении, что у нее скоро может возникнуть необходимость увидеться с Линдли снова и эта встреча позволит ей продолжать дружить со Стефани и Полом.

— Почему? — недоуменно посмотрела на нее Стефани. — Что вы будете делать? Вы останетесь в Лондоне?

— Да. Там всегда можно найти работу.

— Можете ли вы составлять отчеты и другие документы?

— Да. Если они не слишком сложные. А что?

— В моем детском саду очень нужен работник. Интересно, если бы у вас появилась возможность…

— Работать с вами? Стефани! Как чудесно!

— На самом деле вы не будете работать со мной, потому что я целый день с детьми. Но мы сможем часто видеться. Сколько вы получаете сейчас?

— Шестнадцать фунтов в неделю.

— Гм. Думаю, я сумею платить вам столько же. Это довольно сложная работа. Вы будете вести всю документацию.

— Я не возражаю. — И хотя раньше Мэриголд всегда боялась ответственности, она неожиданно для себя обнаружила, что действительно не возражает. Что-то в Стефани внушало доверие.

— Хорошо, мы обсудим это позже, — сказала Стефани, поднимаясь, чтобы идти. — Вы собираетесь вставать? Или полежите еще немного?