Достойный юноша - страница 8

— Я удваиваю! — визжит миссис Даял.

— Подождите, подождите, подождите, — протестует Ясбиров отец, но Ясбир уже тоже кричит, он должен положить конец этому идиотству, прежде чем его семейство дойдет в брачном угаре до цифр совершенно для них неподъемных.

— Вы напрасно тратите свое время и деньги моих родителей, — говорит Ясбир. — Дело в том, что я уже встретил подходящую девушку.

Вокруг кофейного столика выпученные глаза и разинутые рты, но больше всех поражен Рам Тарун Дас.

Семейство Прасад из двадцать пятого дома уже прислало предупредительную жалобу насчет громкой музыки, но Ясбир упрямо включает такую громкость, что дрожат хрустальные подвески люстры. Первое время он относился к танго с высокомерным пренебрежением из-за его формальности, скованности, строгости ритма. Самый неиндийский танец, его не будет танцевать на свадьбе ничей дядюшка. Но он упорно тренировался — никто не может сказать, что Ясбир Даял быстро сдается, — и дух танго постепенно в него проникал, как дождь в пересохшее русло. Он осознал его дисциплину и начал понимать его страсть. Он ходил по «Плотинам и руслам» с гордо поднятой головой. Он уже больше не слонялся у кулера.

— Когда я вам посоветовал, сэр, говорить или молчать до самой смерти, я отнюдь не имел в виду: лгите своим родителям, — говорит Рам Тарун Дас.

В танго он берет на себя женскую роль. Лайтхук способен создавать иллюзию веса, так что эйай ощущается на ощупь, ничуть не хуже обычной партнерши. «Если уж можно все это сделать, что мешало придать ему вид женщины?» — думает Ясбир; в своем увлечении мелкими подробностями Суджай зачастую забывает об очевидном.

— Особенно в тех случаях, где им легко вас поймать, — продолжает Рам Тарун Дас.

— Я должен был помешать им выбрасывать деньги на этого ньюта.

— Они бы и дальше пытались вас переторговать.

— Тогда тем более я должен был помешать им швырять на ветер и мои деньги.

Ясбир подсекает ногу Рам Тарун Даса в изящно исполненной барриде. Он скользит мимо открытой двери на веранду, и Суджай отрывает глаза от мыльнооперного здания. Для него уже привычно видеть своего лендлорда, танцующего танго с пожилым раджпутским джентльменом. «Странный у тебя мир, мир призраков и джиннов, и полуреальностей», — думает Ясбир.

— Так сколько раз звонил ваш отец, спрашивая о Шулке?

Свободная нога Рам Тарун Даса скользит по полу во вполне приличной волькаде. Танго — это зримая музыка, оно делает невидимое видимым.

«Ты знаешь, — думает Ясбир. — Ты вплетен в каждую часть этого дома, как вышитый узор в кусок шелка».

— Восемь, — говорит он еле слышно. — Может быть, если бы я позвонил ей сам…

— Ни в коем случае! — вскидывается Рам Тарун Дас, тесно приближаясь к нему в эмбрессо. — Любые, самые крошечные преимущества, завоеванные тобой, любой атом надежды, имеющийся у тебя, будет загублен. Я запрещаю.

— Но ты не мог бы хотя бы оценить вероятность? Зная об искусстве шаади все, что известно тебе, ты мог бы хотя бы сказать есть ли у меня шансы.

— Сэр, — говорит Рам Тарун Дас, — я наставник в изяществе, манерах и дженльменстве. Я могу связать вас со сколькими угодно бесхитростными эйаями-букмекерами, они поставят вам цену на все что угодно, хотя их вероятности едва ли вам понравятся. Я же могу сказать одно: реакции мисс Шулки были весьма благоприятны.

Рам Тарун Дас обвивает ногу Ясбира в финальном ганчо, музыка подходит к завершению. В комнате остаются слышны два ничем не заглушаемых звука. Один — это рыдания миссис Прасад. Видимо, она прислонилась к разделительной стенке, чтобы сделать свои страдания более слышимыми. Другой — это телефонный вызов, весьма специфичный телефонный вызов, низкопробный, но безумно прилипчивый хит из фильма «Май бек, май крег, май сек», заведенный Ясбиром для одного звонящего и только его.

Суджай удивленно вскидывает голову.

— Алло?

Ясбир отчаянно, умоляюще машет рукой Рам Тарун Дасу, уже усевшемуся в другом конце комнаты, положив руки на тросточку.

— «Лексус», Мумбай, красный, обезьяна, Риту Парвааз, — говорит Шулка Матур. — Так что же они значат?

— Нет, я уже решил — иду и нанимаю детектива, — говорит Дипендра, тщательно моя руки.