Драконья Пыль. Проклятие Ирвеона - страница 36

— Причин масса. Люди боятся того, чего не понимают. И не любят тех, кто от них отличается. Прежде через жрецов шло просвещение. Теперь люди забыли богов и извратили понятие о демонах. А в целом, темные — такие же, как люди. Со своими особенностями, но не хуже и не лучше.

— Прости, но мне сложно проникнуться любовью к подобным тварям. Я слышала о нападениях на деревни. О том, как чудовища пожирают людей. Да меня саму не раз пытались съесть!

— И не удивительно. Если бы тебя лишили дома и семьи, сводили с ума голод и пялящее солнце, а каждый встречный пытался убить только за то, что ему не нравится твое лицо, ты бы тоже озверела и кидалась на людей. Я их не оправдываю, но так оно и есть. Я не особый любитель темных. Вот Арон — другое дело. Он всю жизнь с ними возится. Но такая уж у него работа.

— Выходит, он присматривает за этим зверинцем?

Дракон рассмеялся.

— Только при нем так не скажи. Но, в целом, ты права.

— Неважно у него получается, если честно.

— Да, последнее время все немного вышло из-под контроля.

Я сползла со стула, прошлепала к кровати, растянулась на мягкой перине. Слова дракона были созвучны с моими недавними мыслями. Я тоже слонялась по округе, голодала и скрывалась от ловцов. Терпела косые взгляды и насмешки людей. А тот лесовик в переулке? За что оборванцы над ним измывались? Из-за цвета кожи и расы? Везде одно и то же. Неужели люди одинаковы во всех мирах?..

И что, если сказанное Черным драконом правда? О Духах я почти ничего не знала, слышала вскользь, но не придавала значения, а по всему выходило, что я сама и есть Дух? Если так, ничем хорошим мое пребывание в Ирвеоне не закончится.

— Если тебе интересно, — время спустя подал голос Черный, — могу расспросить Арона. Он, конечно, не знаток Духов, но кое-что знает.

Я приподнялась на локтях. Вот и плюс в пользу Властелина. Главное, чтобы он не догадался, что у меня не чисто научный интерес. Меньше всего мне хотелось оказаться в центре глобальных разборок.

***

Наш разговор затянулся и дракон, опомнившись, уполз проверить хозяина. Перед уходом он предостерег меня от прогулок по коридорам, не вдаваясь в подробности. Мог бы не стараться. Я не собиралась выходить из комнаты. Кто знает, когда еще удастся поваляться в нормальной постели? Как ни крути, злосчастный курьер сделал мне большое одолжение…

Я подскочила на кровати, бросилась перебирать грязную одежду, но письмо из Единорожки пропало. Вот негодяй! Пока я спала, Черный стащил конверт. Доверяй после этого драконам…

Собиралась ли я его читать? Нет. Просто хотела вручить адресату. Зачем? Сама не знаю.

Я покрутила на пальце кольцо с черным камнем и прислушалась. Едва слышно за дверью прозвучало мое имя. Не раздумывая, я сорвала со стены светильник и распахнула дверь. Что, если мне не померещилось? Наивно, глупо, но что, если?.. Я побежала по коридору на голос. Голубая плесень, словно чувствуя мое возбуждение, светила ярко, до рези в глазах.

Глухие шаги эхом отдавались от стен и потолка, будто кто-то бежал следом, но стоило остановиться, другие шаги тоже смолкали. Я обернулась, выставила руку с плошкой, чтобы видеть чуть дальше, но коридор был пуст. Голые серые стены, бурый пыльный ковер, слишком высокие потолки. Впереди, за границей света зашуршало. Я шагнула на звук — снова ничего. Липкий страх скрутился в груди, распустил щупальца, расползаясь по телу и не давая вздохнуть. Я схватилась за ворот, в надежде облегчить дыхание, но воздух стал тяжелым, горячим и не спешил заполнять легкие.

— О! Вот и она! — прошелестело рядом.

Я отпрыгнула. Никого.

— Почему она тут бродит?

— Глупая!

— Говорили не ходить…

— Не бродить по коридорам…

Я крутилась на месте, но не видела никого, а голоса все шептали и шептали, завораживали, лишали возможности думать, стирали из памяти все слова, заглушали прочие звуки. И только сердце стучало как ненормальное. Плесень вдруг забурлила, прыснула в стороны и меня поглотила темнота. Я отбросила бесполезную плошку и побежала. Что-то мягкое коснулось руки, я вскрикнула, отпрыгнула в сторону. Голоса хохотали и потешались и только один едва слышно пищал: «Сюда! Сюда!».