Драма династии Стюартов - страница 36
Итоги заседания парламента 1624 года были неоднозначными и имели последствия для дальнейшего развития политической жизни Англии. Король Яков все еще отказывался объявлять войну, тогда как его наследник считал, что раз палата общин взялась финансировать военные действия, значит, они должны иметь место. Эта позиция, на деле усиливавшая влияние парламента, породила проблемы правления Карла I. Получилось так, что события в Европе накануне и в начале Тридцатилетней войны послужили толчком к нарушению относительного внутреннего спокойствия в Англии, достигнутого при Тюдорах.
Лишь в апреле 1624 года Яков написал испанскому королю письмо, где уведомил его об объявлении Испании войны.[75] Тогда же возобновились переговоры об англо-французском союзе. Но это уже другая история — история наследника Якова I Стюарта. Крах системы внешнеполитического равновесия, которую столь упорно долгие годы лелеял король, обессилил его морально и физически.
Уже давно жизнь стала для него нелегкой. После пятидесяти лет Яков страдал от артрита, парализовавшего пальцы так, что он не мог писать, подагры и камней в почках. Кроме того, он потерял зубы и с трудом глотал. Возможно, болезни и обостряли, и искажали его представления о происходящих событиях. В последний год его жизни Карл и Бекингем стали реальными правителями королевства, а больной монарх превратился и «периферическую» фигуру и только посещал Лондон. В это время он писал своему фавориту: «Да осенит тебя благословение Божье, жена моя, да пребудешь ты великим утешением своего старого отца и мужа». Но он все же пытался вести активный образ жизни — охотился, ездил между Лондоном и окрестными резиденциями. Некоторые исследователи полагают, что еще Яков страдал от порфирии — болезни, симптомы которой были обнаружены у его потомка Георга III. Они основываются на том, что Яков описывал свою мочу доктору Теодору де Майерну как «темно-красную, цвета вина Аликанте». Другие эксперты отвергают это утверждение на основании того, что к окрашиванию мочи в красный цвет могли привести в камни в почках.
Так или иначе, но в начале 1625 года помимо привычных болезней Якова стали мучать обмороки. Когда в начале марта его сразила «трехдневная» лихорадка, поначалу никто особенно не беспокоился. Это была обычная болезнь, которую в то время лечили кровопусканиями и слабительными. По привычке король продолжал пить холодное пиво и окунаться в ледяную воду, пренебрегая советами докторов. Но состояние его ухудшилось, вскоре случился инсульт. Конец его страданиям положила дизентерия. Чтобы вылечить короля, леди Бекингем (Кэтрин Мэннерс, дочь графа Рутленда, на которой Джордж Вильерс женился в 1620 году) предложила попробовать пластырь и настойку эссекского эскулапа Ремингтона, вылечившие год назад ее сына. Яков ухватился за эту идею, и леди собственноручно наложила ему пластырь и дала настойки. Ему сразу стало хуже, начались судороги. Королевские медики тут же сняли с себя всю ответственность за лечение больного.
Король умер во дворце Теобальдс близ Лондона в воскресенье 27 марта. Накануне он принял последнее причастие из рук епископа Джона Уильямса. Затем Яков остался наедине с сыном. Никто не знает, о чем они говорили. В последний миг жизни у его постели помимо лордов и служителей церкви находился герцог Бекингем, ставший его утешением и последним человеком, на кого умирающий король обратил свой взор. Он умер без страданий. Пышные похороны состоялись 7 мая. Епископ Джон Уильямс произнес проповедь, в которой сказал, что «Соломон почил в мире…». И после смерти Яков I удостоился комплимента, который всегда льстил его самолюбию, — сравнения с мудрым библейским царем Израиля.[76]
Королевские доктора с оттенком мрачной таинственности поспешили рассказать коллегам о пластыре и настойке, после чего прошел слух, что Якова отравил Бекингем. Одни верили в «злодеяние» фаворита, другие — нет, но обвинения время от времени всплывали на поверхность политической жизни Англии. Даже в 1649 году, когда наследник почившего короля оказался перед судом, ему вменили в вину и то, что двадцатью пятью годами ранее он якобы был сообщником Бекингема в убийстве собственного отца.