Драма Мориарти: "Воля кукловода..." - страница 36

стр.

Что ж вернемся обратно к нам.

Трактирщик, услышав мою просьбу, начал отнекиваться, мол работает Хала на кухне, сейчас грязная и некрасивая, и нечего ее вообще трогать. Ну кого он там хотел одурачить, а? Хм. По его дерьмовой роже было отлично видно, что он не желает долго общаться с нами и уж тем более показывать кого-то из своего кухонного персонала. От греха по дальше!

— Кого тр-рогать, а кого нет, это мне р-решать, червь! — рыкнул сдуру я и чуть покачиваясь привстал со скамьи.

“Коллеги” повели себя по-разному: одним было попросту страшно после рассказанного, поэтому они начали меня успокаивать и тянуть на место, другие, более пьяные, подтрунивали, держали пари.

— Ставлю д-десять серебряных флор-ринов за то, что лонк (Лонк/локка — обращение к аристократическому лицу, равно как князь/княжна. Стоит ниже высшей аристократии — лоран/лорана (высочество)) Де Роил попр-рется на кухню, ик!

— А я пятьдесят за то, что он затащит эту кр-расотку в койку! — после этого выкрика, все лежали под столом, тупо угорая со смеху!

— Ой, хлопцы, образумьтесь! Да она его раздавит!

— Эй, лонк, а смелости-то хватит?!

— У него-то? Да этот темный не побоится и уговорит даже кикимор-ру с ним лечь! Вопрос в том — хватит ли умений?

— Будет забавно посмотреть, как он станет извиваться таалью(ужом) под тр-роллихой! — сие продолжалось довольно долго, а ставки неумолимо росли. Уж было где-то десять к четырем в пользу койки.

— Я всё с-смогу, ик! — громко крикнул и пнул окончательно взбесивший стол, через который я все никак не мог перелезть. — Ставлю золотой на койку, господ-да! Она мне не от-ткажет! Ик.

Именно в тот момент мне уж был окиан по щиколотку, а драконы похожи на блох. Короче говоря, я всерьез вознамерился узреть эту красотку, отчего к стенам полетели все, кто набрался храбрости меня остановить. Хах! Дилетанты!

— Стой! Старший брат, да она тебя на тот свет отправит! — кто-то схватил мое плечо и начал удерживать, явно не хотел пускать к ней. — Опомнись, Зевран, ты пьян!

— Уйд-ди, Бай! — я лишь отмахнулся, а потом ногой херакнул по роже несущегося на меня пьяницу.

Младший брат сдавленно фыркнул и отошел дальше приканчивать эль, не попытавшись даже помочь поскуливающему бедолаги, лежавшему у моих ног.

Каюсь, это пари вызвало сильный конфликт между гостями таверны, еще бы! Спорили-то не только мои спутники, но и остальные зеваки. Ставки уже приближались к двадцати на одиннадцать! “Не понял представления… Это кто там сомневается во мне?! Ух я сейчас устрою вам ад-дские пляски!”

До кухни я добрался спустя половину Нуиры (30 минут по ночному времени), позади, остались на ногах лишь крепыши с моей группы, остальные — хаоса не пережили. Кто-то висел, именно на той памятной люстре, изображая чайку во время брачного периода, некоторые доходяги плюс “вышибалы” скошенной травой валялись посреди таверны, другие захлебывались в пойле, принесенным до чертиков испугавшимися подавальщицами. “М-м, а они ничего, симп-а-а-тичные, ик!”

С шумом отворяю дверь.

*Херак!*

— Халочка, пр-релесть моя, и-ик, выйди ко мне, ясно солнышко! Я тебе песенку умур-р-рчательную спою. — начал я глаголить соблазняющим голоском, насколько это у меня получалось.

Прошел до середины комнаты. Никого. Потолок вместе с полом в моих глазах стали как-то меняться местами или же покачиваться волнами, а, Лосс их знает, что… Как-то сзади шум стих, уснули что ль? Будь я трезв, то придал бы этому значение, а так… пош-шли все к Малионах-ху(мертвый бог гниения, упоминается лишь в ругательствах)!

Не заметив никакой реакции на слова, я продолжил:

— Душенька, отзов-вись, ик, я подарю тебе дивные приключения этой ночью! Все бар-рышни зеленой от зависти покроются! По мне столько девиц плачет, а повезло лишь тебе, ед-динственной и неповтор-римой! И-ик.

Сказать, что я придурок? Это значит — НИЧЕГО не сказать! Zaphodiopхренов!

Как оказалось, все замолкли неспроста! Наша ненаглядная героиня всего бардака не слышала и не видела, так как она шла от подружки по темной улице… с солью в руках. И забеспокоилась лишь в тот момент, как увидела, что несчастная таверна начала слегка подпрыгивать и подозрительно хрустеть.