Драмы - страница 40
Т и л ь. Отдайте приказ, бургомистр, зажечь факелы, много факелов, пусть ночь в Лейдене будет светлей дня и испанцы видят, что Лейден не унывает, Лейден может вынести еще десять месяцев осады.
В е р ф. Сделайте это!
Тиль отдает приказание, и постепенно вся площадь наполняется горящими факелами.
Т и л ь (Верфу). Разрешите мне, мейнхеер, осушить на городской стене стакан вина?
В е р ф. Дайте ему три стакана. Он их заслужил.
Т и л ь влезает на городскую стену со стаканом вина в руке. Под стеной стоят Магда, Неле, Ламме. В руках у них: лютня (у Магды), свирель (у Неле), барабан (у Ламме). Тиль поет песню, трио аккомпанирует ему и повторяет слова припева.
Тиль осушает три стакана вина. И пока по эту сторону стены раздаются аплодисменты, из лагеря испанцев стреляют в Тиля. Он ловко пригибается, и пули пролетают мимо.
Т и л ь. Выстрелы врагов иногда слаще аплодисментов друзей!
Снова аплодисменты и снова выстрелы.
Подождите!.. Они что-то кричат снизу. Они называют нас собачниками, кошкодралами и крысоедами. Спрашивают, где наш нищий принц.
В е р ф. Скажи им, что, пока они будут слышать лай собак и мяуканье кошек, это значит — наш город держится. Когда же у нас не будет больше кошек и собак, мы скорее съедим свои левые руки, сохранив правые для спасения наших женщин, чем оставим город.
Т и л ь (на стене). Эй вы, испанские собаки! Ме́хор, комие́мос нос ма́нос исикиэ́рдас деха́ндо лас ма́нос дера́ час па́ра сальва́р нос мухе́рос, ке деха́мас нуэ́стра сиуда́д син резисте́нсия!
Л а м м е (тоже влез на стену). Слушайте вы, испанские свиньи! Нам подвезли еды на три года! Вот… (Поднимает над головой окорок.) Окорок! У нас их двенадцать тысяч триста пятьдесят два.
М а г д а (она тоже очутилась на стене рядом с Тилем и Ламме). Нам некуда девать еду! Мы бросаем ее вам. (Бросает в лагерь испанцев хлеб.) Жрите, завидуйте нам! (Бросает колбасу.) Мы задыхаемся от обилия хлеба и мяса! Мы завтракаем яичницей с сардинами, а ужинаем индейками с орехами!
В е р ф. Тиль!
Тиль спрыгнул со стены, подошел к бургомистру.
Скажи им, Тиль, что мы получили письмо от Оранского. Он пишет, что скорее затопит всю Голландию, чем уступит Лейден. Скажи им, Тиль, что Молчаливый решил взорвать все плотины и привести к стенам города океан, который затопит захватчиков, проложит дорогу флоту гёзов. Скажи им, что, хотя мы отрезаны от Оранского, мы верим ему, как самим себе, как земле, по которой мы ходим, как небу над нами. Мы будем держаться столько, сколько будет нужно.
Т и л ь. Я лучше скажу это все самому принцу Оранскому, мейнхеер!
В е р ф. А проберешься к нему?
Т и л ь. Я — Тиль Уленшпигель, мейнхеер. Разве мне не удавалось когда-нибудь то, что я хотел?
В е р ф. Тогда иди, Тиль Уленшпигель…
Т и л ь (подходит к Неле). Вот, Неле моя, только мы увиделись, как снова должны расставаться…
Н е л е. Я пойду с тобой, Тиль.
Т и л ь. Нет, ты должна остаться в городе и ждать меня. Смотри на горизонт и, если среди кораблей Вильгельма ты увидишь оранжевый парус, знай — это мой корабль… До свиданья, Магда Верф… Только что я получил разрешенье жить в Лейдене, как пришлось уходить отсюда… Прощай, мой великий друг Ламме-Лев… (Верфу.) Не обижайте его, мейнхеер, он самый невыгодный, ибо может съесть сразу быка, но самый терпеливый, ибо может не есть месяц, житель Нидерландов… Подай мне мои доспехи, Ламме…
Л а м м е. Вот они: шляпа с лисьим хвостом, щит и медаль с сумой и кружкой…