Драмы - страница 39
К л е е ф. Это погреба ван Верфа… В его доме чума, но если кто-нибудь пойдет туда, все обвинения немедленно спадут с меня.
П а л а ч. Я пойду, мейнхеер! Чумы я боюсь, но палач должен раньше всех знать, кого ему придется повесить. А кого-нибудь из вас я обязательно сегодня повешу. (Идет к дому Верфа.)
К л е е ф (ему вслед). Возьмите на кухне первое, что попадется вам на глаза, и принесите сюда.
П а л а ч. Хорошо. (Заходит в дом бургомистра.)
М а г д а. Вы слышите, как он уговаривает всех, что у Верфа чума! Его слова заразнее чумы.
П е т е р. Он мой отец, Магда, и ты не смеешь так говорить.
М а г д а. Смеет же он говорить так о моем отце — самом честном и благородном человеке Лейдена?!
П а л а ч выбегает из дома бургомистра. В руках у него корзинка, которую оставил Тиль Уленшпигель у Верфа.
П а л а ч. Вот корзинка, наполненная едой, великой едой!.. Там то же, что нашел Ламме в подвалах ван дер Клеефа.
К л е е ф. Вы видите теперь, что мы делились с бургомистром. Я давно, давно хотел раздать все народу, но он не позволял мне. Он заставлял меня ежедневно приносить ему корзинами самую вкусную и жирную еду, обрекая вас на голодную смерть.
Г о л о с а. Долой такого бургомистра!
— Смерть ему!
Т и л ь. Значит, эту корзинку принесли ему вы?
К л е е ф. Конечно. Он сам охотно подтвердил бы, если б мог. И нянька Вика подтвердит.
Т и л ь. Значит, вы знаете, что в корзине?
К л е е ф. Разумеется. Пироги с угрями, мясо, плоды…
Т и л ь. А что на дне корзинки?
К л е е ф. Бумага…
Т и л ь. А под ней?
К л е е ф. Глупый вопрос! Дно.
Т и л ь. Под бумагой лисий хвост! Правильно, палач?
П а л а ч (вываливает продукты в общую кучу). Да… Вот хвост… Действительно.
Т и л ь. Эту еду приносил ему я, я — Тиль Уленшпигель, командир отряда «Лисий хвост». Эту еду мы отняли сегодня ночью у испанцев. И каждую ночь мы отбивали у них обозы с продовольствием и тайком приносили больным, детям, старикам… И всюду мы оставляли свой знак — лисий хвост!
Л а м м е. Ответь нам, Лейден, почему, когда мы принесли письмо от Оранского, Клееф выдал себя за бургомистра и разорвал письмо? А нас он приговорил к смертной казни!
Т и л ь. Почему он уговаривал тебя, Лейден, сдаться?
В е р ф (неожиданно появившись на помосте). Потому, что мой друг и помощник ван Клееф предатель и враг Нидерландов!
Г о л о с а. Верф!
— Бургомистр с нами!
— Бургомистр здоров!
— Виват бургомистру!
В е р ф (бледен, стоит с трудом, опирается на трость, говорит твердо, но очень тихо). Я снова с тобой, Лейден… Разве мог я расстаться с тобой в твой тяжкий час, расстаться из-за такой чепухи, как смерть?!
Восторженные голоса: «Виват бургомистру!» — «Слава нашему бургомистру!» — «Слава нашему Верфу!» — «Мы с тобой, бургомистр!»
Ван Броом, и стража, и вы, мейнхеер палач, уведите этого господина. Мы найдем ему достойную казнь. Ему и его друзьям.
Л а м м е. Постой, палач, вот твоя веревка, с которой я убежал тогда с виселицы.
П а л а ч. Давай сюда! О, если бы все отдавали свои долги так вовремя! (Уводит Клеефа.)
Г о л о с а. Он бледен, бургомистр!
— Пусть сядет, ему трудно стоять!
— Садись, бургомистр!
В е р ф. Я не привык сидя разговаривать со своим городом.
Г о л о с а. Ура ван дер Верфу!
В е р ф. Подойдите ко мне, Тиль Уленшпигель, Магда Верф, Ламме Гудзак и ты, девушка. Станьте здесь, мне будет легче говорить, если вы будете рядом. Мы выполнили свое обещание принцу Оранскому, продержавшись два месяца с пищей и еще два месяца без пищи. Мы отрезаны от Оранского и не знаем, помнит ли он о нас. Каждое утро на порог моего дома подбрасывают мертвеца с запиской: «Спасибо бургомистру». Чего хотят Клееф и его друзья? Открыть ворота и сдать город? Мы не откроем их! Они могут разрубить на куски мое старое тело и съесть его, но не смогут заставить сдать город… Ламме Гудзак, раздайте горожанам эту еду. А у погребов Клеефа поставьте вооруженных солдат! Эту пищу мы разделим на много дней для всех граждан.
Л а м м е. Ловите, друзья!
С помоста в толпу летят колбасы, сыры, сосиски, хлебы, бутылки с вином, жареные цыплята, утки, рыбы, пироги. Народ, стража и все стоящие на помосте жадно едят.