Драйзер. Русский дневник - страница 20

для правительственных учреждений. В последнее время его работа там довольно далеко продвинулась, но Россия, похоже, предложила массам новый способ выражения в искусстве, и он решил направиться туда, взяв с собой презентации и большую коллекцию фотографических репродукций своих работ. Этими аргументами он надеется побудить власти СССР поручить ему художественное оформление советских зданий. В случае успеха на переговорах он вернется в Мексику, чтобы завершить там работу (только на несколько месяцев), а затем на неопределенное время уедет в Россию.

Сегодняшняя беседа с Максом Эрнстом, юристом, показывает, что он сомневается в обоснованности выводов нынешней науки в том, что касается астрономии. У него (благодаря Майкельсону и Эйнштейну)[97] появились причины полагать, что звезды расположены не так далеко, как обычно утверждают астрономы. Кроме того, они не могут быть столь огромными, как это предсказывают текущие математические выкладки. Еще одна из его мыслей заключается в том, что Луна оказывает самое сильное физическое и эмоциональное воздействие на человека и на Землю (приливы, менструальные циклы у женщин, аномальное поведение безумцев) и что ее нужно снова и снова исследовать. Он также полагает, что нужно восстановить старый лунный год (13 месяцев), чтобы математически настроить человека на соответствие реальному математическому и эмоциональному поведению.

После ужина в этот день у нас была прощальная вечеринка – Энтони, Моррис Эрнст и г-жа Эрнст, ее сестра г-жа Эпштейн, Б. У. Хьюбш, судья […] Мюллер, Диего Ривера и я. Много заходов на выпивку. Имбирное пиво. Каламбуры. У меня такое чувство, что г-жа Эрнст меня не любит. В полночь мы расстаемся. Я иду на верхнюю палубу немного подышать воздухом – и потом спать. Читаю «Южный ветер»[98].

>25 окт. 1927 года, вторник, Плимут, Англия (судно «Мавритания»)

Дождь. Дела не ждут. На борт принесли письма. Эрнст не поедет в Лондон на авто. Я завтракаю с судьей Мюллером. Работа над статьей. Мы едем в Шербур[99]. Чаевые – туфли $1.00. Банщик $2.00. Официант в каюте $7.00. Официант в столовой $5.00. Шляпы, гардеробщик $1.00. Швейцар $1.00. Лифтер 50 центов. Всего $17,50. Обед, я беседую с судьей Мюллером относительно американской и голландской судебных процедур (см. ниже). Чайки под дождем в Шербуре. Сотрудник компании Cunard, который по моей просьбе переводит Мюллера и Хьюбша в С5. Сотрудник London Daily Mail. Паспорта, показанные в Grand Salon. Идем на плашкоут[100], потом – поезд. Повар и его работа для нас. Опять чаевые $1.00. Нищие у поезда. Я попадаюсь на улыбку нищей девочки лет двенадцати, но обнаруживаю, что она работает на пожилую женщину. Нищенство во Франции. Дюбонне[101]. Ривера едет тем же поездом. Хороший французский ужин. Снова разговоры о французском и голландском праве. Париж. Я даю интервью репортеру Daily Tribune[102]. Мы идем в Cafe del Opera[103]. Я покупаю игрушку «4 июля». Потом – к Мадлен[104]. Затем – в Cafe Dome (Ривера)[105]. Французские девушки. Сэндвич и пиво. На такси обратно в отель. Тариф 15 франков.

В связи с нищей девушкой – вот еще что. Я никогда раньше не встречал [нищенок], которые бы меня так заинтересовали. Эту же (наверное, лет 14) явно вынуждала просить либо ее мать, либо покровительница. Девушка обладала замечательной естественной красотой и чудесной улыбкой. В этой-то естественной красоте все и дело. Я обнаружил, что являюсь хронической жертвой творческой формулы природы, выраженной в женщинах – даже такого возраста, я понимаю, что эта девочка нищенка и просто использует свою улыбку для того, чтобы что-то за нее получить, – вот снова эта улыбка. И хотя я сейчас обладаю этими знаниями, вижу, как хитро она использует глаза и губы с чисто практическим намерением, все-таки ее красоты или искусства оказывается достаточно для того, чтобы заставить меня бросить ей деньги. Можно сказать, что я почти ничего не могу с собой поделать. Это было похоже на электрическую энергию или силу, переданную от нее ко мне. Я должен делать то, что подразумевала эта отвратительная формула, – подавать и подавать. Только для того, чтобы видеть, как она спокойно поворачивается и отдает все своей ведьме-матери или хозяйке, чтобы та могла выпить!