Духовные упражнения - страница 37

«Казус Корнилия» был не единственной историей. Малоизвестный проповедник по имени Савл, бывший гонитель Церкви, без санкции высших апостолов, самовольно благовествовал Христа язычникам, и вот — полноценные общины, с которыми что-то нужно делать, и самое простое решение — обратить их в иудаизм.

Апостольский век — удивительное время в истории Церкви, когда люди одной веры принадлежали двум разным религиям. Иерусалимский собор решил не обременять христиан из язычников исполнением Закона Моисеева и обрядов, особенно обрезания. Все требования собора к новообращенным собратьям свелись к четырем запретам и одной заповеди: воздерживаться от идоложертвенного и крови, и удавленины, и блуда, и не делать другим того, чего себе не хотите (Деян. 15:29).

Уникальная ситуация: есть религиозная община, но у нее нет ни храмов, ни календаря, ни жреческого сословия, ни устава богослужения, ни священных текстов, ни обрядов погребения, венчания, ни системы этики. О последнем пункте и идет речь. Если бы нас попросили набросать эскиз христианской морали, мы бы привели Десять заповедей — это ключевой текст нашего нравственного богословия. Даже популярные книжечки о подготовке к исповеди выстроены вокруг нарушения Декалога. Но апостолы даже не вспоминают об этом кратком и лаконичном своде. Они ограничиваются четырьмя негативными и одной позитивной рекомендациями, при этом положительная заповедь не есть изобретение Закона Моисеева, но, если угодно, достояние человечества, известное с самых древних времен.

«Не делай другим того, чего себе не хочешь» — это золотое правило нравственности, по которому жили и в древнем Китае, и в Индии, и в других частях света, где только были люди. Другими словами, апостольский собор апеллировал к универсальной морали, общечеловеческому закону, написанному в сердце каждого человека, а не к Ветхому Завету.

И все это очень хорошо ложится на наши представления о христианстве как благовестии свободы. И, видимо, так думали и христиане из язычников, этические воззрения которых неожиданно оспорил сам апостол язычников.

Одна из тем Послания к Коринфянам — дело о кровосмешении.

Апостол Павел, человек большой внутренней свободы, духоносец и чудотворец, вдруг предъявил коринфянам такую претензию, и, судя по всему, читатели письма были в некотором недоумении, которое мне очень понятно. Это были вчерашние язычники, которые обратились в христианство, а значит, добровольно вырвали себя из привычного строя жизни.

Мы так привыкли к секулярному обществу, что с большим трудом представляем себе жизнь, целиком построенную на религиозных основах. Религия обосновывала и легитимировала абсолютно все сферы жизни человека, в том числе право, мораль, торговлю, политику, искусство, науку, семейный и бытовой уклады, этикет. Чтобы стать христианином, еврею не требовалось менять религию, он оставался иудеем, и вся жизнь его выстраивалась вокруг Храма и Закона. Христиане-эллины и рады бы поменять религию, но никакой христианской религии, стройной и систематически выстроенной, тогда не было. Христианская вера была, христианской религии не было, а значит, не было христианской морали. Может быть, поэтому уже в первые века церковной истории появились секты, проповедовавшие разврат, якобы разрешенный новой религией свободы.

— Подумаешь, парень женился на своей мачехе. А если они полюбили друг друга? Двое взрослых людей. Кому какое дело? Разве сам апостол Павел не проповедовал любовь и свободу?

— Безусловно. Только этот же апостол вынес очень жесткое порицание этому поступку: предать сатане во измождение плоти, чтобы дух был спасен в день Господа нашего Иисуса Христа (1 Кор. 5:5).

При этом апостол подчеркивает, что христиане допустили то, что даже по языческим меркам неприлично. Он снова вспоминает универсальную мораль.

Апостольский собор освободил христиан из язычников от исполнения Закона Моисеева, но, как показывает история, эта тема не была полностью исчерпана и стала одной из центральных в посланиях апостола Павла.