Дурное плавание - страница 4

Торрин подошел к нему и встал лицом к лицу. Его еще подташнивало от страха, но кто такой Йорван? Просто человек. Боцман отвесил Йорвану такую тяжелую оплеуху, что тот споткнулся и упал на колени.

— Держите его, если все вы хотите жить, — сказал Торрин.

Дикон первым схватил Йорвана. Мелис выхватил гарпун из рук Йорвана и ткнул рукоятью, чтобы не дергался. Йорван обмяк в руках Дикона, и тот пригнул констапеля к палубе.

— Ну, Торрин, рассказывай. Как ты остался жив? — спросил Йорван.

— Выжил, потому что договорился, — сказал Торрин и подождал, вдруг кто-то посмеет рассмеяться или хмыкнуть, но только увидел перекошенные предельным ужасом лица.

— И в каком смысле у нас перемирие? — Спросил Кэлис.

— Перемирие как перемирие, — сказал Торрин. — Танапод называет себя Сервал, бог морей, так что делайте какие угодно выводы.

Торрин заметил, как изменились лица наиболее суеверных моряков в команде: вроде Дикона, Мэрила и Шантри, да Сапарина, кто в то время стоял за штурвалом. Боцман чувствовал, как нечто чудовищное и вязкое клокочет внутри него, и продолжил:

— Оно хочет, чтобы мы доставили его в порт, к одному из островов, и за эту услугу оно оставит нас в живых. Вот и все. Вот условия сделки, условия перемирия.

— Врешь, — успел сказать Йорван, прежде, чем его стошнило на палубу. Он напружинился, готовый подняться, и Дикон отошел, позволяя ему.

— Но это правда. — убеждал Торрин, заметив, что многие в команде еще колеблются.

— Это не Сервал, — сказал Йорван, наконец, встав на ноги. И источая ярость. — Из-за этой твари ты натворишь только еще больших бед. Нужно просто взять рыбацкие шлюпки и бежать с корабля. Вскоре танапод проголодается и уйдет, а мы сможем вернуться. Нет нужды ни в чем эдаком.

— Сервал был накормлен, — сказал Торрин. — Ты разве хочешь провести хотя бы день на шлюпке для ловли акул в этих-то водах?

Он простер руку и судьба, точно подыгрывая, послала огромную жабельную акулу взрезать волну у самого борта корабля. Может, немного крови просочилось в воду, привлекая ее. Торрин добавил:

— Ты разве хочешь вообще провести хоть какое-то время вне покровительства Сервала?

— Эта тварь внизу не Сервал, — настаивал Йорван.

Торрин ответил:

— Нет, это просто говорящий танапод размером втрое больше, нежели самые крупные из когда-либо виденных особей.

— Я за Торрина, — сказал Дикон. Он повернулся к Мелису, и тот кивнул. Остальные члены команды тоже закивали в согласии, и посмотрели на Торрина в ожидании указаний. Торрину казалось, что кипящая липкая жижа, заполнившая его, готова политься через рот.

— Конечно, если Сервала кормить, он быстро не проголодается, — сказал он.

Команда поступила с Йорваном так же, как прежде с самим Торрином. Разве что совещались немногим дольше. Констапеля подняли над головой и подтащили, кричащего, к ахтерлюку.

— Дураки! Оно вас всех убьет! Вы не можете так поступить!

Торрин помог Дикону отпереть люк и откинуть крышку. Боцман нагнулся и крикнул во тьму:

— Сервал, этот человек не необходим. Он — наше подношение тебе.

Дикон таращился в беспредельном ужасе на боцмана, возможно, только теперь осознавая, что именно они собираются сделать. Торрин задавался вопросом, где был тот ужас, когда это его сталкивали вниз.

— Нет, нет! Пожалуйста! Это большая ошибка!

Йорван вцепился в верх лестницы, отталкивая крышку люка, которую моряки с силой опускали на него. Он продолжал орать, пока Дикон не закрыл пинком щеколду, и только после этого вскоре затих.

Торрин знал, что тот сейчас чувствует. Боцман отступил на несколько шагов, когда снизу поднялся звук, похожий на тот, что издают камни, катящиеся по дереву.

— Выпустите! Пожалуйста! Выпустите!

Раздался хныкающий сосущий звук, за которым последовал тяжелый удар по люку. Йорван долго пронзительно визжал, перестав, только когда что-то сильно ударилось о люк, почти сломав петли и защелку. Его крик снова зазвучал из глубины трюма, но на этот раз это был стон глубокой муки.

Все они слышали хруст.

Торрин спрашивал себя, было ли что-то хуже, чем быть сожранным заживо.

Он улыбнулся краем рта, тотчас погасив эту усмешку, когда повернулся к команде.