Два толмача на развилке дороги и другие рассказы - страница 5

Поднявшись в комнату, толстяк, к изумлению высокого, извлек из-за пазухи и из карманов обильный ужин: несколько лепешек, ломти вареного мяса, пирог с капустой, десяток сладких пирожков, полкурицы, несколько яблок, затем королевским жестом достал из голенища своего сапожка большую бутыль с вином. Все это он любовно расставил на небольшом столике и, наскоро закусив пирожком, принялся вскрывать закупоренную бутылку.

Высокий, расположившись в кресле напротив, заметил вдруг под ногами свернутый лист бумаги.

– Да это же письмо, друг мой. Очевидно, его подсунули под вашу дверь еще днем, пока вас здесь не было…

– Письмо? Это странно, о нашей поездке с графом мало кому известно… Что ж, читайте вслух, после сегодняшней победы, между нами не может быть секретов, а у меня все руки в курице.

Высокий раскрыл письмо и принялся читать текст, написанный мелким женским почерком:

«Мой дорогой толмач! Как я благодарна судьбе, что в нашем унылом доме у меня есть друг, готовый ради меня на все! Помнится, я обратилась к вам с просьбой: устроить мой союз с сыном герцога, моим тайным избранником. Однако лишь теперь я понимаю, сколь невыполнимое задание я поручила вам. К тому же, судьба своенравна (о, боже, надеюсь, вы не сочтете меня ветреной!), и за время вашего отсутствия я полюбила другого. Оттого я теперь прошу вас предпринять все возможное, чтобы мой брак с указанным господином расстроился – при известных обстоятельствах это будет совсем нетрудно! Со всем к вам уважением и дружбой, Ваша юная госпожа».

Толстяк со стоном опустился на пол и закрыл руками лицо.

– Ну что, все собрались? Или кого-то ждем? – произнесла глубоким контральто Роза Исмагиловна и привычным жестом поправила очки напереносице одной рукой и пушистое облачко под седалищем – другой. – Где Роберт Павлович у нас, не вижу?

Роза Исмагиловна— казанская прабабушка Ивана Мохова, ушедшая в мир иной в самом конце двадцатого века, – сидела во главе большого кучевого облака, слепленного наподобие переговорного стола. Ее лицо и фигура то резко очерчивались, то расплывались в свежем утреннем воздухе, словно кто-то бесконечно настраивал фокус фотоаппарата. В этих переливах, тем не менее, безошибочно читался белый медицинский халат, накинутый на плечи поверх строгого костюма, и черная с проседью бабетта, возвышавшаяся на гордой голове. Рядом, слегка покачиваясь, висело сопровождавшее ее повсюду видение: пепельница с вечно дымящейся сигаретой.

Другие почившие родственники Ивана – разного пола, возраста и сословий, из тех, кого на время задержали от вечного сна разные причины и надобности,– располагались на соседних облаках. Под ними, внизу, искрилась солнечными бликами река, пересекавшая зеленые поля и березовые перелески; справа разрезал небо надвое далекий самолет. Родственники перешептывались, вздыхали, на дальних облаках кто-то хихикал.

– Роберта Павловича сегодня не будет: исправляет ошибку юности! – объяснил чей-то голос.

Роза Исмагиловна про себя усмехнулась: «Музыкант!», затем громко откашлялась, призывая к порядку. Шум смолк.

– Итак, друзья мои, приступим. Что у нас на сегодня?

– Ежели позволите… Нынче наш Ванечка идет на свиданьице! – подобострастно доложила ей Анна Васильевна, смешная старушка в цветастом платочке, бездетная тетка прадеда со стороны отца.

– С той вертлявой девицей? Ах, да, мы же сами назначили ей свидание в прошлую пятницу! – вспомнила Роза Исмагиловна и смягчилась. – Ладно, пусть мальчик немного развлечется. Кстати, надо помочь ему выбрать галстук. Это, черт побери, важнейший вторичный половой признак, – Роза Исмагиловна расхохоталась над своей биологической шуткой, которую, впрочем, мало кто понял. – Есть у нас эксперт по галстукам?

– Возможно, прапрапрадедушка Николай Филиппович? – после затянувшейся паузы робко предложила Маргарита, бледная девица с книгой под мышкой, троюродная сестра по материнской линии.

–Ну нет, только не этот развратник! Все, во что он вмешивается, кончается постелью!

– А разве…

– Ну конечно, нет! По крайней мере, не сегодня. К девице надо присмотреться:еще подцепим что-нибудь. Пожалуй, через месяц-два… Как считаешь, Иоанн Степаныч? —обратилась Роза Исмагиловна к древнему старцу в черном долгополом кафтане.