Двадцать веселых рассказов и один грустный - страница 12

Шли дни. Я то и дело спрашивал, не произошло ли счастливое событие.

– Пока ничего, – неизменно отвечал он.

К концу третьего месяца я поднял трубку и спросил у своего родственника из Тренто Луки Ломбардини, первоклассного ветеринара, специализирующегося на кошках, сколько у них длится беременность.

– Шестьдесят дней, – ответил он.

На следующее утро я отправился к Ичо, чтобы своими руками потрогать полный котят живот. Кошка в блаженной дрёме валялась на кровати,

– Может, они родятся сегодня, – заявил Ичо, помешивая десять литров варева из макарон, колбасок, овощей и других таинственных ингредиентов. Это он готовил обед.

Я подошёл к зверюге и аккуратно перевернул её на спину, разведя в стороны задние лапы. Из-под них бесстыдно выглядывали два кругленьких орешка, однозначно определяя половую принадлежность. Это был мальчик.

– Ты меня обманул! – зарычал я.

– Ничего подобного, – воскликнул Ичо. – Что я в этом понимаю, я ж не ветеринар! У него был раздутый живот, и я думал, что это беременность!

Такой уж он, Ичо: хотите вы того или нет, а он своего добьётся, не мытьём, так катаньем.

Последний свой номер он провернул в Чимолайсе, в баре «Роза», где ему удалось занять пятьдесят евро у бедной марокканки, ещё более безденежной, чем он сам. Как говорится, великая сила обмана! Никто не знает, чем он обосновал свою просьбу, факт в том, что vu cumprà[4] дала ему денег в надежде получить их назад. И ведь, самое смешное, получила! Ичо всегда способен распознать тех, кто не в состоянии заплатить, и не пытается ими воспользоваться. Он знает разницу между имущими и неимущими. Так что он начал откладывать понемногу из той малости, что мог наскрести своими уловками. А накопив наконец нужную сумму, дождался, пока марокканка в очередной раз вернётся в страну, и при встрече вложил деньги ей в руку.

В начале восьмидесятых я махнул в Америку. Тогда казалось, да и до сих пор кажется, что каждый, кто хоть раз не побывал в Америке, Индии, Лондоне или Париже, – жалкий неудачник. Причина не важна, но побывать в этих местах следует обязательно – хотя бы для того, чтобы сбежать от собственных кошмаров, к которым ты, тем не менее, всегда с гарантией возвращаешься.

Чтобы заглушить в себе остатки наследственного патриотизма по отношению к родному местечку, которое и годы спустя можешь узнать по легчайшему запаху, ближе к концу скорбной зимы я решил, что и мне пришло время пересечь Атлантику. Но зачем? Разумеется, чтобы куда-нибудь взобраться. Ну, вы же в курсе: альпинисты, в массе своей, едут за границу, чтобы весело провести время, выпить, закусить и посетить музеи, художественные галереи или бордели... Нет-нет-нет. Ничего такого. Настоящие альпинисты покидают свои дома для того, чтобы задолбаться, простудиться, рисковать своей шкурой, страдать от холода, жажды и тяжелейших нагрузок. Сплошные проблемы, которые вполне можно найти, не отходя далеко от дома. Дома, к тому же, можно совместить всё это, и даже больше.

В ту пору итальянские скалолазы ездили в Америку, особенно в Калифорнию, поскольку именно там родился и достиг высочайшего уровня культ свободного лазания.

На старой доброй родине снаряжение для подъёма на скалы по-прежнему состояло из тяжёлых ботинок, мешковатых бриджей, верёвочных лестниц и неискоренимого страха. Из этого тупика не было выхода, а на тех, кто осмеливался думать о перспективах, смотрели как на осквернителей священного храма.

А там, на Западе, девчонки-малолетки в резиновых скальных туфлях делали штуки, о которых никто из нас даже помыслить не мог. Если, конечно, не считать Маноло. Он предвидел грядущие возможности лет на двадцать раньше остальных и, волшебник из волшебников, тотчас же их реализовывал. От него нас отделяла неприступная стена суровой инстины: он стоял на три ступеньки выше всех нас, вместе взятых, а потому и видел гораздо дальше.

Однажды, почувствовав себя в оптимальной форме (а после нескольких бокалов вина всегда чувствуешь себя в оптимальной форме), мы с Маноло решили, что в марте двинем в Америку. Цель – Калифорния, Йосемитский национальный парк. В этом земном раю, где полным-полно народу (и надоедливых рейнджеров), протянулась на добрую тысячу метров вверх отвесная гранитная стена, скала Эль Капитан. Поверхность этой стены настолько гладкая и неприступная, что руки сами к ней тянутся. Там, наверху, проходят самые сложные маршруты в мире – удержаться просто невозможно.