Две коровы и фургон дури - страница 23

— Эллиот?

— Эллиот!

Вздрогнув, я открыл глаза:

— Простите, я, кажется, отключился.

— Допрос возобновлен в 11 часов 31 минуту, 17 августа 1976 года, — сказал Браун.

— Просто расскажи нам, как все было, без вранья, и мы тебя сразу же отпустим, — добавил Поллок. На секунду улыбка слетела с его лица, и я увидел мелкие зубы. Они были белые и отполированы до блеска, как пастилки мятной жвачки.

— Я не вру, — сказал я.

— Но ты, может быть, видел убитого в баре. В каком баре?

— В «Глобусе». В «Глобусе», в Эппли.

— Он был один?

— Не помню.

— Уж постарайся вспомнить!

— Не могу.

— Постарайся, я сказал! — Улыбка совсем исчезла с лица, и Поллок наклонился ко мне, а Браун тоже наклонился вперед, так что мне совсем расхотелось допивать кофе.

— Мне кажется… кажется, он был с человеком в костюме.

— Человеком в костюме? Что еще за человек?

— Такой лысый чувак…

— Что? Лысый чувак в костюме?

— Да.

— Что же, теперь круг сужается. Ладно, о чем они говорили?

— Да не знаю я! Я не слышал!

— Кто еще был с ними?

— Никто, — сказал я и тоже наклонился вперед, пока головой не коснулся стола.

— Ладно, ладно, не умирай.

— Я устал.

— Конечно устал, никто и не спорит. Ну хорошо, Эллиот, так и быть, мы отпустим тебя домой, поезжай и поспи немного, но нам придется снова тебя вызвать.

Они встали, и Поллок пошел к двери, а Браун сказал что-то в диктофон. Я тоже поднялся, но ноги у меня дрожали и качались, как листья на ветру.

— Спасибо, — пробормотал я.

— Нет, тебе спасибо, — сказал Поллок, и улыбка вернулась на его лицо. Он потрепал меня по плечу. — В следующий раз постарайся все вспомнить более точно, хорошо?

— Хорошо, — сказал я, а Браун открыл дверь и сопроводил меня до стойки дежурного.

— Мы попросим кого-нибудь отвезти тебя домой, — сказал Поллок, — подожди здесь.

Он указал на стул. Я сел, не в силах ни спорить, ни возражать, и стал ждать. Сколько я ждал? Не знаю. Пять минут? Десять? Я заснул, а потом проснулся от того, что кто-то теребил меня за плечо.

— Мистер Джексон?

— А? — Я подскочил на стуле. На меня сверху вниз глядела женщина-полицейский. — Да, это я.

— Пойдемте, я отвезу вас домой.

— О, спасибо, — сказал я и пошел за ней, как теленок за маткой.

— Вот сюда.

Мы пересекли парковку и остановились перед проезжей частью, по которой мимо нас проехала белая полицейская машина. Она затормозила, припарковалась на углу, и из нее вылезли двое. Водитель был в форме, пассажир — в штатском. Водитель снял фуражку и вытер пот со лба. Пассажир шел без шляпы. У водителя были каштановые волосы, а пассажир был лыс, совершенно лыс, как колено, с голубыми глазами и тонкими губами. На полицейской парковке он вроде бы чувствовал себя как дома, но не улыбался. Если бы ему в башке просверлили дырку, из нее бы точно пошел дым — так он был зол. В лице его сквозила ярость, словно внутри у него бушевала буря, во рту и позади его глаз и звенела у него в ушах. На лацкане его пиджака я увидел полицейский значок. Кто-то из полисменов сказал ему: «Доброе утро, сэр!» — а он что-то буркнул в ответ, тряхнул головой и тут увидел меня. На мгновение наши взгляды скрестились. Его бледно-голубые глаза сузились, и в них я увидел демонов, настоящих, с красными глазами, сопящими носами и дергающимися хвостами, как рассерженные кошки раздувающих ноздри, орущих на меня, размахивающих трезубцами. Потом угол его рта поехал вверх в безумной ухмылке, судорожно дернулись руки, но тут темноволосый водитель раскрыл перед ним дверь, и он вошел внутрь полицейского участка.

По дороге на ферму у меня внутри впервые заныло от паники, словно в желудке были струны и кто-то дергал за них, наигрывая дрянную мелодию — бессмысленную, немузыкальную, такую жуткую, что от нее и собаки разбежались бы. Я решил было попросить женщину-сержанта отвезти меня обратно в участок, но сдержался. Она явно гордилась погонами и своей машиной, и все, что ей хотелось, — это болтать о погоде. А все, что хотелось мне, — это помолчать и подумать, что тут можно сделать. Лицо лысого, его дергающиеся губы, и шевелящиеся пальцы, и угрожающий взгляд. Я не знал, догадался ли он о том, кто я такой, почему я в полиции и что мне известно, но почему-то не сомневался, что демоны все ему расскажут. Они все знали. Все, что ему нужно, — и он к ним прислушается.