Две повести о любви - страница 61

Я не грушу, не грусти и ты, Марга. Я выполнил свою задачу. Я умираю стоя, за свои идеалы. Мне лишь больно, уже видя конец человеческих страданий, быть не в силах помочь, не иметь возможности участвовать в строительстве нового мира и насладиться плодами огромных принесенных жертв.

Когда закончится война, ты вернешься в Испанию, намою вторую безмерно любимую родину. Заботься о нашем сыне, вырасти из него человека, живущего для других. Найди для себя решение, которое поможет тебе забыть, как тяжело было жить со мной. Прости меня за все, что я причинил тебе. Тогда я смогу спокойно уйти.

До последней минуты я буду думать о тебе и об Эди. Обнимаю и целую тебя.

Твой Руди.

>1.XII. — Любимая моя, я до сих пор ничего не знаю о нашей судьбе. Эта неопределенность ужасна. Конечно, мы надеемся избежать самого страшного, и может быть, нам повезет, хотя шансы крайне малы. Строго говоря, ситуация не такая уж плохая: война могла бы закончиться еще в этом году. «Могла бы», говорю я, но думаю, скорее всего, она продлится еще до февраля или марта.

Праздники на носу. Ты будешь одна с моим ненаглядным мальчиком. В следующем году ты будешь праздновать Рождество уже с твоими сестрами и братьями или со мной, если здесь все хорошо закончится. Не обижайся, если я не смогу тебе больше написать в эти дни. Сама понимаешь, у меня на это нет никаких нервов. В этот миг я хочу быть твердым, а сентиментальные мысли ослабляют. От всего сердца, со всей любовью желаю вам самого лучшего, мира и счастья. Главное, чтобы вы благополучно пережили все бомбежки, это теперь моя самая большая тревога.

Лучше пиши мне теперь только обычные нормальные письма. Завтра или послезавтра попробую отдать это, потом такой возможности может не быть. Не посылай мне посылок, даже к празднику. Вместо этого прошу, посылай мне каждую неделю письмо или открытку, чтобы я знал, как у вас дела.

Пусть отец напишет коменданту лагеря и спросит, жив ли я еще. Сделай и ты это. Обещаешь?

>3.XII. — Моя дорогая, бедная Марга! Дело завернули, потому что там чего-то не хватает. Это значит, что нас опять будут допрашивать. Это неплохая новость, стало быть, ходатайство о смертном приговоре пока не удовлетворено. Борьба за наши жизни продолжается. Это продлится еще недели, а время — это жизнь.

Марга, может, ты обижаешься на меня за все то, что я написал тебе. Но на это есть две причины: во-первых, ты должна знать все о моей жизни и о моих страданиях в эти решающие дни, чтобы оставаться сильной, когда получишь письмо в траурной рамке. Во-вторых, для меня огромное облегчение, что я могу излить тебе свою душу. (Завтра попытаюсь отослать это письмо, надеюсь, оно придет.) Марга, я хотел бы выплакаться в твои ладони, чтобы избавиться от этой адской усталости, которая навалилась на меня. Я не испытываю страха, ты достаточно хорошо меня знаешь, чтобы поверить мне. Но все это слишком долго тянется. И я хочу, наконец, заключить тебя в свои объятия. Если я останусь в живых, я все сделаю, чтобы поскорее увидеть тебя. Интересно, о чем ты сейчас думаешь, любимая.

>7.XII. — Наше положение сегодня немного улучшилось. Посмотрим, что будет дальше. Одно ясно: на Рождество я еще буду жив, поэтому пообещай мне, что вспомнишь в этот день своего мучителя.

Обнимаю тебя в бесконечной тоске, твой Р.

Поцелуй за меня моего прелестного малыша!

>14.XII. — Дорогая Марга, 8-го не удалось отправить письмо, завтра должно получиться.

Есть хорошие новости. Они не казнят нас, если не будет осложнений. На 90 % мы спасены. Если они не убьют нас, мы получим по 25 ударов по заднице, может быть, по 50 — и нас выпустят из карцера. Вероятно, нас переведут в другой лагерь. Вот было бы здорово! Через две-три недели узнаем больше. Пока еще не все ясно. Будем надеяться на лучшее!

Людвиг уже в полной безопасности. Он скоро выйдет из карцера. Скажи это его матери, и понастойчивей, чтобы она поверила тебе. Передай ей привет от него. Он поздравляет ее с праздником и желает всего самого наилучшего. Пусть она не беспокоится за своего птенца, он в полном порядке, как, собственно, и остальные.