Двенадцать историй, в которые вам лучше не попадать - страница 20
По дороге Гоша все время спрашивал братьев на своем смешном языке:
- Мы куда гуляем, братики?
- Попьем водички, братец Гоша! – отвечал ему Миша, подмигивая другим братьям.
Неожиданно рядом с ними притормозила пыльная иномарка, у которой был заляпан грязью номер.
- Куда путь держите, Тимур и его команда? – спросил женский голос из машины, с малороссийским хамоватым говорком.
- Никуда. Попить водички из колодца, - ответил Миша.
- Какой у вас чудный братик. Самый младший, да?
- Вам не нужен такой? Отдадим в хорошие руки! – смеясь, сказал Миша.
- Я возьму! – неожиданно весело ответила женщина из машины.
- Да? – Миша растерялся.
- Тогда купите у нас его, - выручил рыжий Валик Скворцов с маленькими круглыми глазками, он был единственным рыжим в семье, и его называли «Чубайс».
- За сколько же? – вдруг серьезно ответила женщина.
- За…
- Чубайс, побольше! Чубайс! Давай за сто! Тыщу рублей! – наперебой азартно закричали мальчишки.
- Сто долларов! – выдохнул «Чубайс».
- По рукам! – ответила женщина из машины и через секунду протянула мальчишкам купюру.
«Чубайс» схватил купюру, все застыли в ожидании.
- А ну, тимуровцы! В машину его! Бегом, сказала! – скомандовала женщина таким тоном, что мальчишки от испуга в два счета забросили Гошу в автомобиль.
У одного из братьев в руках осталась желтая Гошина панама.
Машина рванула с места и скрылась за горизонтом.
Когда машина исчезла из виду, все опомнились и бросились к «Чубайсу» – у него в руках была купюра, с надписью «ОNE DOLLAR».
Мальчишки зашли в лесок за огородом.
Здесь, под Мишиным руководством, один из братьев двинул другому в нос кулаком. Но кровь не шла. Тогда двинул другой брат, сильнее, два раза. Кровь пошла.
Кровью вымазали панаму Гоши.
Потом все братья бросились к своему огороду.
- А где Гоша? – испуганно закричала мама, увидев братьев без Гоши.
- Мама! – очень натурально изобразил ужас и отчаяние Миша. – Его убили! Собаки! – и Миша с искаженным ужасом лицом протянул матери окровавленную панаму Гоши.
Гошу долго искали в тот день.
Потом его искали много дней подряд, во всех окрестных лесах.
Потом убитые горем Скворцовы похоронили пустой гробик.
В этой семье Гошу назвали Гансом.
Его быстро обучили немецкому, скоро на русском он говорил с немецким акцентом, а потом и вовсе русский начал забывать.
Ганс жил в семье немца – крупного финансиста, который строил в России промышленные объекты.
Компания его нового отца, Дитриха Локке, переживала бурный подъем, невозможный на родине, в Германии. Дитрих брал в Германии гигантские кредиты, и вкладывал их в строительство мини-заводов в России. Он жил в России уже семь лет. Дела шли отлично – затраты были существенно ниже, чем в Германии, рабочая сила обходилась дешево, сырье – дешево. А готовую продукцию своих заводов предприимчивый Дитрих продавал не в России, а в Западной Европе и Америке.
Ганс подрастал. Дитрих присматривался к нему – в семье Дитриха не было детей, и Дитрих купил Гошу-Ганса, чтобы вырастить себе преемника, о котором мечтал. Но к русским Дитрих все же питал некоторую настороженность, сказывались слышанные Дитрихом еще в детстве ужасы о России - где-то под Смоленском насмерть вмерз в русскую землю дед Дитриха, во время Второй Мировой.
Когда Гансу было уже шестнадцать, Дитрих посвящал его потихоньку в специфику своего бизнеса, но по-прежнему был насторожен с ним. Он не обнаруживал в Гансе главного, как он считал - интуиции, чутья бизнесмена. Ганс был слишком впечатлительный.
- С таким характером он мог бы стать композитором, но не промышленником, - не раз говаривал Дитрих своей белобрысой суровой жене Марте.
Однажды Дитрих рассказал при сыне, что видел ночью странный сон – перед ним стоят семь полных кружек пива, потом вдруг появляются семь пустых, и пустые кружки выпивают полные.
- Что бы мог значить такой странный сон? – спросил Дитрих Марту, та лишь пожала плечами в ответ.
- Я скажу, папа, - ответил с готовностью Ганс.
Дитрих с любопытством взглянул на сына.
- Это значит, - сказал Ганс, - что в России было у тебя семь удачных лет для бизнеса, а предстоит кризис экономики, и семь лет неудачных. Так что нужно постараться сохранить все то, что нажили за семь лет хороших, чтобы не потерять все в семь лет плохих.